Другой взгляд на Сталина

«Ни один эпизод в советской истории не вызывал столько ярости со стороны старого буржуазного мира, как чистка 1937–1938 года. Безоговорочное осуждение чистки в одних и тех же выражениях можно видеть в памфлетах неонацистов и троцкистов, в претендующих на академизм работах Збигнева Бжезинского и книге шефа по идеологии Бельгийской армии», – написал Людо Мартенс.

Как бельгийский подданный, он был прекрасно осведомлён об этом шефе, выползшем из недр спецслужб. И, приступив к критическому разбору антисталинских фальсификаций в области репрессий, начал с благоглупостей, навороченных именно этим почётным профессором Бельгийского Королевского военного колледжа. Тем более что параноидальные высказывания последнего встречаются и в других разделах книги Мартенса. В конечном счёте «Другой взгляд на Сталина» успешно вскрыл корни ярости и ненависти буржуазии к вождю советского народа и всех прогрессивных сил планеты.

Для человека просвещённого, активно интересующегося историей, читавшего разнообразную литературу (художественную включительно), то есть имеющего основательную советскую культурную подготовку, произведение Мартенса, по большому счёту, не откроет ничего нового. Но за последние четверть века общеобразовательный уровень россиян оказался, как принято порой выражаться, ниже плинтуса. О бескультурье и невежестве огромных масс в других постсоветских республиках лучше не заикаться. Таким образом, эта книга для значительного числа читателей явится настоящим откровением, помноженным на то обстоятельство, что мы смотрим на себя как бы со стороны, свежим взглядом иностранца.

Этот иностранец в чём-то ошибается или неточен, зря доверяет некоторым субъективным, пристрастным свидетелям, но, безусловно, искренен. Кроме того, он проделал колоссальную работу, вылившуюся в море цифровых и прочих выкладок – в основном аргументированных, обоснованных, убедительных. По мере сил избегая предвзятости и тенденциозности, он цитирует огромное количество авторов – как живших в сталинскую эпоху, так и наших современников, как врагов, так и друзей.

Я бы поставил ему в особую заслугу, что он продемонстрировал верный подход к троцкизму, испытавшему, как уже говорилось, в результате десталинизации и исчезновения СССР с карты мира, определённый прилив сил. Преувеличивать его не стоит, но и недооценивать нельзя. Зловещую фигуру Троцкого, олицетворяющую лазутчика капитализма в революционных кругах, надо постоянно держать в поле зрения. Ведь её червеобразное потомство по-прежнему пытается выесть коммунистическое движение изнутри.

Троцкому достаётся от Людо Мартенса с первой же главы «Другого взгляда…»[7]. А в главе «Роль Троцкого накануне Второй мировой войны» Мартенс делает заявление уровня политического вердикта без права апелляции: «В тридцатые годы Троцкий стал без преувеличения мировым экспертом по антикоммунизму. Даже сегодня правые идеологи штудируют работы Троцкого в поисках оружия против Советского Союза времён Сталина».

Он подчеркнул многозначительное обстоятельство: Троцкий первым поставил на одну доску большевизм и фашизм. Разве не напрашивается отсюда логический вывод: все, кто сегодня уравнивает Советский союз и нацистскую Германию, Сталина и Гитлера, суть наследники Троцкого? Ещё как напрашивается. Вот и выходит, что придерживающиеся сей точки зрения официальные чины Евросоюза, руководители некоторых постсоветских республик, их так называемая либеральная интеллигенция маршируют в одном ряду с троцкистами.

Но кто такой Троцкий и что есть троцкизм?

Ленин знал, а Сталин и знал, и показал всему миру, что троцкизм изначально есть злейший враг рабочих и крестьян, народов вообще. Он замышлялся и внедрялся в коммунистическую среду в роли троянского коня наихудшей разновидности капитализма – сионо-иудейской.

Необходимое уточнение. О троцкизме мы говорим и употребляем сей термин не потому, что считаем его наукой, тем более – развитием коммунистического учения. Набор примитивных и уценённых троцкистских идеек ни на какой «изм» не тянет. Мы вправе говорить о троцкистах и троцкизме подобно тому, как вправе считать головорезов батьки Махно последователями махновщины. Не более и не менее. Разница в том, что «махновщина» фонетически безупречна, тогда как «троцкистщина» неудобоварима для произношения.

Уместно также припомнить: если философ из Троцкого был никудышный, то политикан вышел первейший, прожжённый. Он рано учуял нарождающийся сталинизм и опасность, нависшую над стремящимися оседлать наше государство последышами иуды.[8] Силами его личной охраны было организовано первое покушение на Сталина в 1919 году в Харькове. Ещё раньше сработал нюх Троцкого в отношении Ленина. Задолго до революции он заголосил о «неправильном» ленинизме, всячески высмеивая и понося его и противопоставляя правильному марксизму. После он по накатанной колее принялся голосить о «неправильном» сталинизме…

Буржуазный писатель и общественный деятель Лион Фейхтвангер в те годы точно определил антисталинские выпады Троцкого: «страстно несправедливые».