Друид

Вот и шёл сейчас Флагман, а затем пять групп по десять-двенадцать кораблей. Кстати я увидел конунга острова Латтар и у меня сразу отпали сомнения, что передо мной именно он. Яри Синий Кит[g] был больше похож на медведя, чем на человека. Абсолютно лысая голова и чёрная борода, без всяких украшений, которая больше походила на запутанную проволоку. Он не имел ни короны, ни богато украшенного оружия или доспехов. В нём абсолютно всё было как у простого моряка, всё, кроме его габаритов.

Если же ярл Торд больше походил на какого-нибудь тигра или льва, играющего мускулами, то Яри больше ассоциировался с самым крупным белым медведем, по каким-то причинам носивший чёрную, как смола шкуру и с синей татуировкой кита на лысом черепе.

Синий Кит являлся живой легендой для обоих островных народов. Как оказалось, прозвище которое обязательно представлялась к имени бильярда, было не просто кличкой. Когда остгёрд или демгёрд совершил поступок, тянущий на подвиг, то, иногда, его называли в честь этого деяния.

Об таком поступке мечтали безусые юнцы и покрытые сединами старца. Ведь подвиг увековечит тебя в истории твоего народа. До сих пор ходят в сказки и легенды про великих представителей островного народа. Необязательно добывать себе прозвища в яростном выражение, как Гэм Сокрушитель Великана или Тимиарс Стальная Гора. Омен Строитель к примеру получил свое прозвище за то, что в вырубил в скалистом теле Лоттара запретный город, чьи недра не смог покорить ни один захватчик за всю историю демгердов, которая по сути и является историей войны.

Небольшого роста, невысокий и даже щуплый, по меркам островитян, этот юноша, став во главе семьи, продал всё, чем владел его род и купил рабов. Невольники или те, кого продали в рабство собственные семьи, отказавшийся признавать родство. Долгие месяцы, которые складывались в годы они рубили твердую и холодную породу.

Все посмеивались над безумным книгочеем, который бездарно растратил богатства своего рода на то, чтобы, как землеройка, закопаться поглубже в землю. Ему говорили, что лучше бы он выбросил все деньги за борт в мешке, к которому следовало привязать и собственные ноги. Но Омен каждый день приходил в селение, покупал провизию и снова уходил в чёрный зев пещеры.

Он так и умер, осмеянный при жизни. Но зато, его труды были оценены тогда, когда города демгердов пали в войне с Аркрумом. Тогда весь Латтар пылал в огне войны и в всплохах магии. Уцелевшие жители смогли спастись, когда сын Омена Строителя укрыл тех, кто высмеивал его и его отца. Война ушла с Латтара, демгерды отбили ценный остров за две недели и когда рыбаки, ремесленники и селяне вновь вышли на поверхность, больше никто не смеялся над чудаковатым родом Омена Строителя. Демгерды подарили Омену прозвище, но его кости уже четыре зимы лежали в усыпальнице и посмертно вписали его имя в летопись северного народа.

Маршрут морского каравана пролегал западнее острова Кверк в проливе Ганн. Фарватер достаточно опасный, по этому по всему берегу Кверка в прямой видимости друг от друга стояли маяки, чтобы корабли могли ходить не опасаясь острых рифов ночью. В вечернем закате стайки кораблей, подсвеченные фонарями, представляли волшебное зрелище. Было бы еще лучше, если бы была не моя вахта махать веслом.

Священный дуб Кверка виднелся даже отсюда, хотя расстояние в три десятка морских миль уменьшило его очертание до зеленого пятна на фоне черной горы. Завтра днем, обогнув остров, караван должен причалить в бухту Кверкхэма для пополнения запасов воды и ночевки на твердой земле. А для меня это прежде всего возможность взять росток священного дуба, чтобы из него создать Лешего.

Пришла ночь, и морской Караван следовал вдоль острова, ориентируясь на горящие огни Маяков. Шум моря и качка стала уже привычной для меня, и я ждал одного, когда дежурный посчитает три склянки и даст сигнал на смену гребцов. Мозоли на руках уже превратились в некое подобие кожаной брони. Хорошо хоть с нас не потребовались, чтобы и Ольгерд отрабатывал поездку за веслом.

Колокол на капитанском мостике отбил три склянки, и я, наконец, разогнул затекшую спину, освободив лавку для следующего бедолаги. Однако, шум на капитанском мостике привлёк моё внимание. Увы подняться на него к Аску и квартирмейстеру Берхем мне не позволили, но вскоре я и сам понял причину шума.

В темноте ночи горизонт был пуст. Теперь там, где ещё 10 минут назад горели огни Маяков — кромешная тема. С корабля на корабль переписывались команды. Ночью можно легко распороть брюхо корабля не имея ориентиров, а донное течение не позволит бросить якорь. Ну не могли погаснуть без причины все четыре видимых раньше маяка. Кто то сделал это целенаправленно, желая чтобы Караван не дошел до конца. С другой стороны, этот маршрут был неизвестен никому Кроме тех кто следовал в Караване.