Друид

— Да будет так, Гедомо! — закричал всадник, а сопровождавшие его братья достали мечи и подняли их вверх, издав торжествующий клич. Похоже, приказ охранять друида они посчитали огромной честью для себя.

Я попрощался с Боа, не проявляя никаких чувств; так, как должен прощаться с женщиной друид, когда на него устремлены взгляды сотен воинов. На самом деле мне было очень тяжело. Долгими зимними ночами мы с Боа дарили друг другу немного тепла. Я и она знали, что рядом есть человек, которому можно излить душу. Иногда ночью мы сжимали друг друга в объятиях, словно двое испуганных маленьких детей, заблудившихся в темном лесу.

— Боа, — тихо сказал я, — возможно, однажды в Кенабе появится грек, который будет искать меня. Скажи ему, что я отправился к Верцингеторигу, а затем собираюсь поехать в Массилию. Пусть он следует за мной.

— Как зовут этого грека? — спросила Боа.

— Криксос. Он мой раб, но ты не должна удивляться, если он будет выдавать себя за вольноотпущенника или за торговца. Его зовут Криксос, ты запомнила это имя?

— Да, — ответила Боа и незаметно погладила мою левую ногу. — Скажи, ты когда-нибудь вернешься?

Ее глаза стали влажными от слез.

— Нет, Боа. Мы больше никогда не увидимся.

Через некоторое время мы покинули Кенаб и направились к лагерю, в котором Верцингеториг собирал войска. От сопровождавших меня воинов я узнал, что верховный друид Галлии во время ежегодного собрания в лесу карнутов решил объявить священную войну римлянам. А молодой царь арвернов Верцингеториг, который вот уже несколько месяцев добивался принятия этого решения, должен был возглавить военный поход. Друиды вернулись в свои племена и сказали вождям, что они, а также их воины и племена, которые платят им дань, должны безоговорочно подчиняться всем приказам Верцингеторига. Эдуи, арверны, секваны наконец-то смогли объединиться и собирались сражаться под предводительством одного полководца, а не множества враждующих между собой вождей и князей. Благодаря своему влиянию друиды смогли осуществить то, что всего лишь полгода назад казалось невозможным. Галлия объединилась, чтобы изгнать римлян. Казалось, что часы Цезаря сочтены.

На самом деле, я не особо удивился, услышав рассказ о том, как неугомонный Верцингеториг со своими отчаянными воинами вернулся в родной оппидум, расправился со всеми своими врагами и провозгласил себя царем арвернов. Нет, долготерпение никогда не было одной из его добродетелей. Но я ни мгновения не сомневался в том, что молодому полководцу оно понадобится, если он хочет победить самого Цезаря.

О численности кельтского войска ходили самые невероятные слухи. Почти все считали огромным преимуществом тот факт, что Верцингеториг много лет служил в армии римлян и был прекрасно знаком со стратегией и тактикой Цезаря. В лице молодого арверна проконсулу противостоял противник, который знал, как римляне ведут военные действия. Верцингеторигу были известны все сильные и слабые стороны римского войска, но, что еще важнее, он был лично знаком с проконсулом Гаем Юлием Цезарем! Я был уверен, что кельты смогут одержать победу.

Царь арвернов встретил меня с распростертыми объятиями. Он был так рад видеть меня, что не рассчитал своих сил, — когда он обнял меня как старого друга, мои ноги оторвались от земли. Сообразив, что переусердствовал, Верцингеториг отпустил меня, и я тут же упал, но меня подхватили оба брата, которые в пути обращались со мной так, словно я был настоящим князем.

Царь арвернов не собирался ждать, он хотел действовать немедленно. Мне казалось, что он излучает силу и энергию. В то же время Верцингеториг понимал, как важно правильно спланировать поход против Цезаря — ничего нельзя было оставлять на волю случая. Я снял с пояса золотой амулет, изображавший Ойффигнеикса, и отдал его человеку, в чьих руках была теперь судьба всей Галлии.

— Он понадобится тебе, Верцингеториг, царь арвернов и предводитель всех кельтских племен!

Сжав статуэтку в руке, Верцингеториг ответил:

— Ты приносишь мне удачу, друид. Идем в мою палатку. Карнутские разведчики сообщили мне, что ты можешь по памяти нарисовать карты, на которых будут нанесены места расположения всех римских опорных пунктов и складов с провизией.

Да, друиды правы, утверждая, что любые написанные слова портят память человека, превращая ее в изъеденное червями яблоко. Тот же, кто в течение многих лет учит наизусть тысячи священных стихов, обладает удивительной способностью бессознательно в мельчайших подробностях запоминать необходимую ему информацию. Я даже удивился тому, насколько легко смог по памяти нарисовать карту Галлии. Уверенно проводя пером по папирусу, я наносил очертания рек и гор, заштриховывал местность, поросшую лесами, и отмечал все римские склады продовольствия, а также дороги, по которым подвозили продовольствие и снаряжение.

Стоя у меня за спиной, Верцингеториг с удивлением следил за моей работой.

— Этот Юлий подохнет здесь от голода, — бормотал он себе под нос. — Я уничтожу Цезаря его собственным оружием. Вот теперь-то мы и проверим, в самом ли деле боги благоволят к нему!