Друид

Я велел раздать еду голодным рабам и сообщил им, что за зданиями складов для них построят новые хорошие бараки и им не придется больше спать в вонючих сырых помещениях, кишащих крысами. Кретос так запугал этих людей, что они боялись открыто выражать свою радость. Лишь некоторые из них отважились улыбнуться и сказать несколько слов тем, кто стоял рядом с ними. Хотя всего лишь год назад я был одним из них — жил здесь вместе с ними и сам был рабом, — сейчас некоторые начинали дрожать от страха, когда я смотрел на них, ведь теперь я стал наследником Кретоса и из жалкого писаря, которого они знали, превратился в их господина.

Сцены, которые мне довелось наблюдать в портовых складах, расстроили меня. Я поскакал на пристань, туда, где я последний раз видел Ванду, поднимавшуюся на борт корабля. Остановив лошадь, я долго смотрел в темноту и прислушивался к шуму прибоя. Волны ритмично ударялись о причал. Я чувствовал себя одиноким и думал, что боги вновь отвернулись от меня. Что дурного я им сделал? Может быть, они завидовали тому, что мои мечты наконец-то исполнились, а все предсказания друидов оказались ложными? Возможно, бессмертные разгневались на меня за то, что я слишком часто думал, будто добился всего сам, без их помощи? Но ведь это была не вся правда — я до сих пор чувствовал себя несчастным и одиноким! Больше всего на свете я хотел быть с Вандой. Неужели боги не понимали, насколько я беспомощен без их поддержки? Наверняка мое самое заветное желание могли исполнить только бессмертные боги…

По крайней мере, я ни мгновения не сомневался в том, что Меркурий, бог торговли, благоволил ко мне. Он встал на мою сторону. Только Меркурий был в силах исполнить те мечты, которые не давали мне покоя, когда я, будучи мальчишкой, сидел под дубом в нашей деревушке. Я стал одним из самых богатых купцов в Массилии! Но тем не менее я не мог сказать, что это сделало меня хоть немного счастливее. Да, возможно, я просил богов не о том, о чем на самом деле следовало бы их просить. Но откуда мне было знать, что любовь — это самое сильное чувство?

В тот момент я мечтал только о Ванде и надеялся, что ее любовь ко мне не угасла. Если честно, то я готов был принести в жертву богам все те богатства, которые достались мне в наследство от Кретоса, если бы они согласились вернуть мне мою возлюбленную! Я мысленно несколько раз пообещал им принести такую жертву, поскольку знал, что Меркурий охотно заключает подобного рода сделки. Более того, я думаю, что бессмертных очень позабавил бы тот факт, что они помогли господину стать рабом своей бывшей рабыни. Но я с готовностью согласился бы стать посмешищем в глазах богов. Пусть они, живущие там, наверху, сколько угодно потешаются надо мной и над моими несчастьями! Самое главное, чтобы взамен они согласились дать мне возможность провести остаток дней с моей возлюбленной, с Вандой!

Я вновь и вновь, до боли в глазах всматривался в темноту, надеясь увидеть огни приближающегося корабля, хотя сам прекрасно знал, что корабли очень редко прибывают в порт ночью.

Мои рабы начали волноваться и с опаской оглядываться по сторонам. Они боялись. По стуку копыт я понял, что к нам приближается отряд всадников. Это был Милон со своими телохранителями. Он ловко спрыгнул с лошади на землю и приказал своим воинам внимательно следить за всем, что происходит вокруг. Отдав это распоряжение, он подошел ко мне и оперся рукой о поручни, тянувшиеся вдоль причала..

— Мы повсюду искали тебя, Корисиос! — воскликнул Милон. — Поторопись, тебя хотят увидеть твои гости. Они ждут на вилле.

— Мои гости? — переспросил я с усмешкой. — Мне до них нет никакого дела. Пусть набивают себе животы, пьют вино и идут домой!

— Почему-то мне кажется, что ты ропщешь на богов, друид!

— Боги! — прошипел я и со злостью взглянул на черное небо. — Разве не мы сами кузнецы своего счастья? [88]

Милон громко рассмеялся.

— Будь осторожнее, Корисиос! Я бы не советовал тебе испытывать терпение бессмертных! А теперь не упрямься, садись на лошадь и мчись во весь опор. В столовой твоей роскошной виллы нубийские рабыни уже накрывают стол! На серебряных подносах они расставляют жареную рыбу и кувшины с отменным белым вином, привезенным из Афин!

Я удивленно взглянул на Милона.

— Нубийские рабыни подают жареную рыбу? — спросил я таким тоном, словно отказывался верить услышанному. Именно эту картину я всегда видел ночью в своих снах, а также среди бела дня, когда мечтал о том, как будет выглядеть мой дом в Массилии: нубийские рабыни подают жареную рыбу и белое вино в великолепной столовой на принадлежащей мне вилле! Я почувствовал, что от волнения все мои мускулы напряглись до предела.

— Да, — рассмеялся Милон, — представь себе, в такой поздний час к тебе явились гости.

— Мне кажется, что Кретос был знаком со всеми жителями Массилии.