Друиды

По всей видимости, вопрос происхождения друидизма нельзя связывать и с именем аквитанов. Ни в Италии, ни в Испании, насколько нам известно, не было друидов, а присутствие лигурийских[61] и иберийских элементов в аквитанской культуре говорит о том, что Аквитания вряд ли могла стать плодородной почвой для развития друидической религии. Более того, самый ранний источник связывает друидов с кельтами и галатами, и несмотря на огромное количество комментариев, посвященных прояснению того, что в точности имели в виду античные авторы под этими названиями, можно с уверенностью утверждать, что, если бы Сотион хотел сообщить, что друиды были философами у такого столь хорошо знакомого греческому миру народа, как лигуры или иберы, он, конечно, написал бы именно так, избегая всякой двусмысленности, и не стал бы связывать их имя с кельтскими племенами, которые в те времена населяли Галлию, или с родственными народами (галаты), принесшими, как мы уже говорили, латенскую культуру на восток на Балканы и в Малую Азию. Конечно, кельты жили и в Аквитании, и в те времена, когда писал Сотион, там вполне могли быть друиды, но я повторяю, что греческий автор не назвал бы кельтами представителей коренного средиземноморского населения Юго-Западной Галлии, и поэтому упоминание друидов должно обратить наше внимание на саму кельтскую провинцию.

Кельтская культурная провинция подобна огромному клину, вбитому между древними провинциями бронзового века и разрушившему их прежнее единство. И юго-восточная (лигурийская), и северо-восточная провинции (до образования белгской культуры) были поглощены кельтским миром, а западная провинция была полностью разъединена. Действительно, если к сказанному добавить, что кельты также проникли далеко на юг, что они переправились в Британию и Ирландию и что в восточном направлении они достигли Балкан, то процесс распространения их культуры в Европе можно представить в виде взрыва, уничтожившего и видоизменившего облик давно устоявшихся культурных провинций.

Однако было бы ошибочно предполагать, что носителями новой кельтской культуры повсюду были народы одной и той же расовой принадлежности или же что в каких-либо областях ей соответствовал чистый расовый тип. По этому поводу можно сказать только лишь, что ближе к центру экспансии, по-видимому, доминирующими чертами захватчиков были высокий рост и светлый цвет волос и что, по античным представлениям, высокий светловолосый человек олицетворял типичного кельта; кроме того, все народы, называвшиеся кельтскими, говорили на одном языке или же на разновидностях одного языка. Однако каждый знает, что единство языка не означает расовой идентичности, и можно считать само собой разумеющимся, что во времена Цезаря народы, называвшие себя кельтами, носили чрезвычайно смешанный характер и включали большой элемент покоренных племен более приземистого телосложения и смуглого цвета кожи.

Я уже достаточно далеко отклонился от нашей основной темы, а продолжать дальше рассматривать вопрос о кельтах означает впутаться в одну из самых сложных проблем доисторической этнологии Европы; однако, как говорилось в начале главы, кельты и друиды неразрывно связаны между собой, так что мы не можем избежать хотя бы беглого упоминания о вероятном происхождении этого народа.

Я придерживаюсь той точки зрения, что соотношение между дистрибуцией языка, выявляемой благодаря исследованию топонимики[62], и дистрибуцией археологических культур подтверждает общее мнение, согласно которому кельты были народом латенской культуры, который, распространившись из Центральной Европы, принес кельтский язык в Галлию, Британию, Ирландию, Испанию, Италию, на Балканы и в Малую Азию. И если принять это положение за исходную точку, то колыбель этого народа нужно помещать в области где-то между Галлией и Венгрией и считать самих кельтов смешанным народом, происходящим от смешанных галльштаттских рас, которые сами являлись продуктом смешения различных племен бронзового века. Таким образом, мы вынуждены сделать следующий шаг и задать вопрос: как мы можем точно определить кельтский элемент, действовавший при образовании этой культуры латенского периода, который столь решительно отличал его носителей от других народов, таких как германцы, и который привел к развитию их собственного языка?