Друнь

Она заторопилась на автобус, который уже стоял около автовокзала. Запрыгнув в старый «пазик» Адель помахала Карновскому на прощание рукой и автобус отправился в Топилишки. Кастусь смотрел вслед удаляющемуся автобусу, пытаясь разобраться в нахлынувших на него чувствах. Ему Адель понравилась сразу. Все в ней было необычно: и несколько старомодная внешность, и манера одеваться, как-то не по эпохе (такие жакетки как у нее носили в этих местах в 1920-х гг.) и ее смешной белорусский акцент, придающий какую-то мягкость и ласковость ее речи.

Он не сразу заметил, как к нему подошел монах, одетый в коричневый подрясник. Он был на голову ниже Карновского, немного сутулился, лицо его было вытянутым, глаза косили, а на правой щеке красовался багрового цвета шрам.

— Вы Кастусь Карновский? — Спросил монах, Кастусь утвердительно кивнул, он не ожидал, что в городе его имя столь известно.

— Я заметил вас, когда вы проходили мимо костела и шел за вами все время, не желая прерывать вашу беседу, но теперь я вижу вы свободны и можете мне уделить некоторое время не так ли?

— Могу, конечно.

— Я отец Казимир, единственный насельник здешнего монастыря, — представился монах. — Пойдемте со мной, мне нужно вам кое-что показать и рассказать. Вам как летописцу нашего города я думаю это будет интересно.

Обратный путь до костела занял не так много времени, огромный храм единственный купол которого был покрыт гонтом, возвышался над всем городом. С правой стороны к костелу примыкало длинное двухэтажное каменное здание, в нем некогда размещались келии монахов-пиаров. Теперь корпус выглядел запущенным и производил мрачное впечатление. Маленький монах провел Кастуся на второй этаж келейного корпуса, где они долго шли по коридору и, наконец, остановились у одной из угловых келий. Монах открыл дверь, и они оба вошли внутрь. Обстановка келии была вообщем-то ничем не примечательной: стол, два стула, узкая кровать и книжный шкаф. Книги заполняли весь шкаф, лежали стопами на полу, так что из-за них маленькая комната казалась еще меньше. Из единственного окна открывался вид на серое здание монастырской бани и городское кладбище. Отец Казимир предложил Кастусю располагаться поудобней и тот занял один из стульев. Тем временем монах начал перебирать стопы книг и вскоре вытащил какой-то толстый фолиант в потрепанном переплете. Он положил его на стол и спросил Карновского:

— Я правильно догадался, что вы тот самый автор книги о Друни?

— Да, если вы имеете в виду «Легенды и были».

— Ее самую. Я может быть не стал бы вас беспокоить, но мне кажется человек все это написавший и впервые за столько столетий существования Друни предавший огласке некоторые факты ее истории, берет на себя некоторую ответственность и обязан знать все подробности.

— Какие подробности вы имеете в виду?

— Ну, например, в своей книге вы почему-то не рассказали историю о Черной Даме.

Услышав это Кастусь насторожился, монах вел себя как-то странно, он как-будто о чем-то недоговаривал, да и во всем его облике было что-то неправдоподобное, немонашеское.

— Я слышал эти истории, — отозвался Кастусь. — Но, во-первых, не нашел никаких письменных подтверждений, свидетельствующих о существовании Черной Дамы, а во-вторых эта история не внушает мне доверия.

После этих слов монах открыл лежащую на столе книгу и сообщил:

— Вам просто была доступна не вся литература. Вот летопись нашего монастыря. Она существует в единственном экземпляре, и я ее обнаружил совсем недавно, разбирая старую ризницу. В книге подробно рассказана история Черной Дамы. Еще до того, как Друнь была передана во владение князьям Соколовским, городом владел жрец богини Друникене Ярун. Как раз приверженность старого Яруна и горожан к демоническому культу богини Друникене, а также упорные слухи о том, что семь дочерей Яруна являются ведьмами, привели к тому, что король выслал против Друни войско и возглавил его Никола Соколовский. Он успешно осуществил возложенную на него миссию: взял город после короткого и кровопролитного штурма. Ярун с дочерями успел бежать, Никола Соколовский устроил показательную казнь на торговой площади города предав смерти тех горожан, которые были взяты в плен с оружием в руках. Это была первая резня, которую устроили князья, а вторая была несколько столетий позже, уже в годы второй мировой войны, об этом вы писали в своей книге. Монах многозначительно посмотрев на Карновского, перелистал несколько страниц книги и указал на гравюру, изображавшую девушку в длинном черном платье, волосы ее были подвязаны черной лентой, в руках она держала ветку чертополоха. Лица ее не было видно, оно задрапировано вуалью.