Друзей моих прекрасные черты. Воспоминания

Я просмотрел много спектаклей этого театра, никогда не пользовался контрамарками. Ходил туда с женой и внуком. Один раз Олег нас заметил со сцены, пригласил в свою гримуборную. Мы очень хорошо поговорили, повспоминали, а нам есть что вспомнить.

Театр – как живое существо. Рождается, растет, достигает совершеннолетия, потом стареет и умирает. До сих пор так и не найдены зелья для продления жизни человека, это же относится и к живому организму под названием «театр».

Вот Олег, он не просто сделал из МХАТа – МХТ. Наверное, правильно, что у него работают самые популярные актеры, которые вряд ли могут подняться выше сериалов про бандитов и ментов, но есть среди них и такие, что со временем достигнут высот Хмелева и Тарханова… Все-таки они у Табакова получают возможность сыграть серьезные роли. Нравится мне и премия, которую Табаков от своего имени систематически вручает. Мне запомнилось, как благодарил его один из награжденных режиссеров по фамилии, кажется, Богомолов. Он сказал: «Благодарю вас за то, что вы дали мне похулиганить на сцене МХАТа».

Это сложный комплимент. Олегу его, может, лучше бы и не слышать. Ведь сцена МХТ все-таки не место для хулиганства, даже талантливого.

Вот «Табакерка» – это совсем другое дело. «Табакерку» и создавали для того, чтобы иметь какую-то творческую отдушину.

Михаил Моисеевич Ботвинник

Это имя знают многие, а уж любители шахмат, пожалуй, все. Он – первый советский чемпион мира и единственный, кто становился пятикратным чемпионом мира.

Миша начал играть в шахматы в 12 лет. Занимался своим совершенствованием самостоятельно, звание мастера спорта получил в 16 лет, заняв пятое-шестое место в чемпионате Советского Союза 1927 года. В 1935 году разделил первое-второе место на 2-м Московском международном шахматном турнире, опередив великих Эмануила Ласкера и Хосе Рауля Капабланку. Он вызвал тогдашнего чемпиона мира Алехина на матч за мировое первенство, но началась Вторая мировая война, и все сорвалось.

Из-за плохого зрения Ботвинник был освобожден от военной службы и за два дня до того, как фашисты полностью окружили Ленинград, эвакуировался в Пермь, где работал по своей основной специальности инженера-электрика.

В 1948 году Международная шахматная федерация (ФИДЕ) организовала матч-турнир за звание чемпиона мира, который закончился убедительной победой Михаила Ботвинника, опередившего второго призера Василия Смыслова на три очка, тогда он стал первым советским чемпионом мира по шахматам.

Глубоко символично, что чемпионом мира он стал 9 мая.

Михаил Моисеевич успешно сочетал занятие шахматами, выступление в турнирах с деятельностью инженера, ученого, защитил докторскую диссертацию, стал профессором, лауреатом многих высоких премий по специальности; он не расставался со своим ВНИИ электроэнергетики.

Закончив в 1970 году выступления в турнирах, М. М. Ботвинник в течение многих лет руководил шахматной школой, в которой занимались такие известные потом шахматисты, как А. Карпов, Г. Каспаров, А. Соколов, А. Юсупов, Н. Иоселиани, Ю. Балашов и многие другие.

Ботвинник справедливо считается патриархом советских шахмат, одним из создателей нашей шахматной школы. Ему принадлежат различные оригинальные дебютные системы, внедряя которые он заставлял по-новому взглянуть на целый ряд типовых позиций, он автор уникальных методов подготовки к соревнованиям – пример беззаветного служения шахматам.

«Среди девяти чемпионов мира, – сказал когда-то Макс Эйве, президент ФИДЕ и один из чемпионов, – можно назвать троих, чей вклад в развитие шахматной культуры особенно ярок и значителен. Это в первую очередь Эмануил Ласкер, Александр Алехин и Михаил Ботвинник».

Умер Ботвинник в 84 года 5 мая 1995 года.

А теперь позволю себе несколько зарисовок из того, что хранит моя память об этом выдающемся человеке.

Казенные дачи на Николиной Горе, где летом жили секретари ЦК ВЛКСМ, соседствовали забор в забор с дачами Михаила Моисеевича Ботвинника, Тихона Николаевича Хренникова и некоторыми другими собственниками этого уникального уголка Подмосковья.

Мне не пришлось сыграть ни одной партии в шахматы с этим великим гроссмейстером, но нас связывали, как мне казалось, глубокие личные, весьма уважительные, откровенные отношения. Когда Михаилу Моисеевичу не удавалось с кем-то уехать на работу в Москву, то он поджидал меня у калитки, и мы вместе отправлялись в город.

Путь – не очень длинный, но всегда располагающий к разговорам на разные темы: о жизни, о политике, о положении дел в нашей энергетике и прочее-прочее-прочее, ну и конечно же о шахматах. Тогда я задавал ему множество вопросов. Например, а что представляет собой как человек Анатолий Карпов, шахматная звезда которого стремительно всходила? Спрашивал конечно же и о других мастерах. Михаил Моисеевич был откровенен, жёсток в оценках, но, как показало время, справедлив. Например, о Карпове: «Талантлив, высокомерен, ни своего происхождения, ни своих учителей уже не помнит, но, Борис Николаевич, поверьте, со временем это пройдет». Ведь так и вышло.