Дружба начинается не со знакомства (СИ)

— Лучше бы ты совсем сгорел, Регул, — уныло пробормотал Гарри. В ответ птенчик больно ущипнул его за палец, заставив мальчика вздрогнуть, отдернуть руку и замахать ею, вполголоса шепча ругательства. Морщась и посасывая укушенный палец, Гарри подошел к окну и от нечего делать выглянул в него, с этой стороны вид открывался на Запретный лес, тот самый, куда мама убегала кататься на олене в компании волка и пса… Вот и сейчас кто-то тишком, озираясь, поспешает по тропке. Гарри прищурился, пытаясь рассмотреть очередного бегуна в лес, нет, не разглядеть отсюда, слишком далеко и высоко. Да и по мантии трудно разобрать, девчонка там или мальчишка, единственное, что понятно по платиновому блеску волос, это или Драко, или… Как ту девочку зовут? Полумна? Хотя… это может быть и Ханна Эббот с Пуффендуя, такая же платиновая блондиночка, кстати. А собственно говоря, чего он тут гадает, надо просто пойти туда и узнать, каким мёдом там намазано, что энное поколение девочек-мальчиков удирают в Запретный во всех смыслах лес.

Приняв такое решение, Гарри заторопился по коридору, спеша и досадуя на огромные расстояния в этом громоздком, тяжелом замке. Бесконечно длинные широкие коридоры, высоченные, в четыре-пять метров, потолки и из-за этого длиннющие лестницы, и, главное, никаких тебе лифтов! Так что к тому времени, когда Гарри спустился с пятого этажа и добрался до выхода, он брюзжал, как древний старик, держась за правый бок и шумно отдуваясь. Птенчик, явно сочувствуя, нежно потерся клювиком о грудь, Гарри благодарно прижал его рукой — ладно, Регул, ладно… хороший ты, птичка.

Вот и тропка заветная, оленья, папой проторенная, ага. Ну, а с чего бы диким оленям к Хогвартсу соваться? Свежий осенний запах палой листвы и хвои, сосны-великаны вперемешку с осинами-тополями, ели да лиственницы вокруг… кустиков не видно почему-то. Прижимая птенца к груди, Гарри неспешно шагал, попинывая сосновые шишки и глазея по сторонам. Примерно с полмили пути обнаружились и кустики, а дальше начался жуткий бурелом, да и деревья… у них был такой вид, словно они когда-то очень давно в одночасье вдруг решили повылазить из земли, да не смогли, заснули-задремали зачарованным сном, застыв навечно с вывороченными наружу корнями. Эти корни, толстые, кривые, Гарри осторожно обходил-перешагивал, стараясь не споткнуться и пригибая голову от нависающих сверху моховых бород. Комариные песни раздражающе-занудно звенели в воздухе, нежными буравчиками вонзаясь в уши, и из-за них Гарри не сразу услышал голос. Но наконец и он пробился сквозь комариный звон и стали различимы слова:

— Ну тише ты… не дергайся… крыло застряло, подожди…

Гарри, озадаченный сверх меры, прошел последние метры, наклонил голову и заглянул под ветви, там, в небольшой лощинке, в огромной куче хвороста-бурелома копалась Полумна. Взмокшая, красная от натуги, девочка явно кого-то выковыривала из хаотичного переплетения ветвей, кого, не было видно. Любопытный Гарри пролез в лощину и обратился к согнутой спине:

— Привет. А что ты делаешь?

Девочка вздрогнула, выдралась из завала и посмотрела на Гарри, тот честно посмотрел в ответ. Она вздохнула и грустно сообщила:

— Там малыш фестрала застрял, я пытаюсь его вытащить.

— Не получается? — сочувственно спросил Гарри, ища глазами место, куда можно пристроить феникса. Нашел вроде подходящий пенёк, вытащил птенца из-за пазухи и засунул его в ложбинку между корней. После чего занялся спасением фестрала. С помощью Полумны он нащупал его и так же на ощупь принялся искать ноги-крылья и высвобождать их из ветвей. И странное дело, чем дальше он старался, тем больше начинал «видеть». Сначала это был сгусток серого тумана, потом этот туман замерцал неясными очертаниями чего-то похожего на черного жеребёнка. Начиная кое-что понимать, Гарри стал его подбадривать:

— Давай, малыш! Покажись целиком, мне же легче будет тебе помочь…