Дружба, скрепленная кровью(Сборник воспоминаний китайских товарищей — участников Великой Октябрьской социалистической революции и Гражданской войны в СССР.)

Родился Ли Фу-цин в 1898 году в городе Шэньяне. Отец ею плотничал, мать ослепла и была совершенно беспомощной. Семья жила очень бедно. С двенадцати лет мальчику пришлось пасти свиней у богача, который вскоре прогнал его. Ли Фу-цин перешел к другому богатею и пас у него коров. Шестнадцати лет юноше удалось устроиться учеником повара в один из ресторанчиков Шэньяна. В том же году его помолвили с девушкой из семьи Ван. Семья увеличилась до восьми человек, и жить, естественно, стало еще труднее, тем более, что работал по-прежнему один отец. Иногда по нескольку дней подряд в доме не варили пищи, и голодные дети беспрерывно плакали. А тот юань, который ежемесячно получал в ресторане Ли Фу-цин, делу помочь не мог: он выглядел кружкой воды, которой никак не загасишь горящего воза с сеном. А как трудно было заработать этот единственный юань! Ли Фу-цину приходилось сносить брань и побои от хозяина; несмотря на свою молодость, он уже познал немало невзгод и имел некоторый жизненный опыт. Он не мог больше смотреть, как надрывается от непосильной работы отец. И вот, чтобы хоть чем-нибудь помочь старику, Ли Фу-цин вместе со своим двоюродным братом отправляется в Цяньцзиньчжай (ныне Фушунь), где нанимается к капиталисту грузить уголь в вагоны. Он надеется сколотить немного денег и помочь родным. Кто знал, что заработок его будет таким же низким, как в ресторане.

В апреле 1916 года среди рабочих угольных копей пронесся слух, что в Шэньяне русские набирают рабочих и что кое-кто уже завербовался и получил двести рублей подъемных. Сразу двести рублей! В представлении Ли Фу-цина это было невероятно. Он поехал домой, чтобы посоветоваться с родителями. Старики поддержали ею намерение завербоваться. Но запротестовала бабушка. «Виданное ли дело продавать родное дитя за двести рублей? — ворчала она. — Ни за что не отпущу его!»

— Бабушка, — настаивал Ли Фу-цин, — ведь через два года я вернусь. Что же тут страшного? И потом не один же еду, а с двоюродными братьями.

С трудом удалось уговорить ее. Вместе с двоюродными братьями Чэнь Чжи-жуном и У Чжи-хуа отправился Ли Фу-цин в храм у Западных ворот Шэньяна, где находился вербовочный пункт. Во время медицинского осмотра все трое боялись, что их забракуют, а Ли Фу-цин, опасаясь, как бы его не сочли слишком молодым, прибавил себе год. Но, к счастью, все трое оказались годными, каждый нашел себе поручителя и получил по двести рублей. Деньги сразу же были переданы родным.

В первой группе завербованных насчитывалось более трех тысяч человек. Перед самой посадкой в поезд кто-то сказал, что каждому завербованному в Россию полагается не по двести, а по пятьсот рублей. Обратились было за разъяснением к сопровождающему, но тот отрезал: «Остальные триста рублей идут на оформление и дорожные расходы». Кули заволновались, некоторые захотели остаться. Но было поздно: получив по двести рублей, люди перестали принадлежать самим себе.

Итак, Ли Фу-цин, которому едва исполнилось восемнадцать лет, сидел в душной теплушке и должен был покинуть родную семью, землю, на которой родился и вырос, и ехать в совершенно незнакомую страну.

Русский царь — мошенник международного масштаба

Поезд с тремя тысячами кули идет на запад. И кажется, дороге нет конца. Чем дальше, тем больше остановок, тем чаще меняется паровоз. Так прошло более двадцати суток. Из-за бесчисленных поворотов у многих кули началось головокружение, люди утратили способность ориентироваться. Никто не знал, как далеко они отъехали от дома и где находятся.

Некоторые стали удивляться: «Почему так долго едем?» Обратились к переводчику, а тот говорит: «Россия велика! Чего вы всполошились? Вас ведь не заставляют идти пешком».

В теплушках царил мрак. Двери открывались, когда завербованным приносили пищу или когда они выходили по естественным надобностям. И тем не менее многие кули все еще лелеяли надежду, что в обетованном краю они разбогатеют и смогут помогать своим семьям.

Наконец поезд остановился в последний раз. Сопровождающий эшелон переводчик (а на деле — подрядчик) скомандовал: «Приехали! Выходи из вагонов!» Смотрят кули и глазам своим не верят — никакого завода нет, людей не видно, стоят несколько деревянных домиков и куда ни глянь — кругом лес без конца и края.

— А где же завод? — спрашивают у переводчика.

— В лесу! — отвечает тот.

Многим показалось странным, что завод находится в лесу. Но еще больше все удивились, когда переводчик приказал размещаться в покрытых плесенью бараках.

— В первую очередь заготовим для завода лес, построим дорогу, — говорил он, — а тогда пойдем на завод.

В пословице говорится: «Когда над тобой низкий карниз, как тут не пригнуть голову». И китайские кули с большим сомнением взялись за заготовку леса для несуществующего завода и за строительство дороги. Бараков на всех не хватало, и многим пришлось спать в палатках, а то и вовсе под открытым небом. Питались черным хлебом и картошкой.