Дружественный огонь

– Вы очень устали, мистер Амоц, – сочувственно ворчали они. – Вместо того чтобы в отсутствие вашей жены вы хоть немного отдохнули, вы устали еще больше, чем всегда. Во сколько она прилетает?

– В пять вечера.

– Хотите чистую пижаму вашего папы?

– Нет.

Кровать, на которой он спал в юности, издавала сладкий аромат, имевший, похоже, происхождение из одной страны Юго-Восточной Азии. Комната была ему знакома до мелочей и все-таки казалась уже чужой. Все на том же месте стоял книжный шкаф, который ему купили, когда он стал старшеклассником, и старый его стул все также стоял на прежнем, возле письменного стола, месте. Но что до другой мебели, здесь была уже полная каша, принесенная из других комнат – так, например, появился ночной столик, испокон веку стоявший в изголовье кровати его матери, и плетеная корзина из ванной, не говоря уже о разнообразных аксессуарах филиппинцев – яркие постеры и абажуры, а также множество телефонов – настоящих и фальшивых, причем один из них был выполнен в форме дракона. Яари сбросил одежду и забрался в постель в исподнем и футболке с длинными рукавами, надеясь, что короткий, но глубокий сон придаст ему достаточно сил перед предстоявшей встречей с женой. Он уснул мгновенно, и сон его был тяжел, хотя и сквозь него какие-то голоса добирались до его сознания. Так слышал он успокаивающий бас доктора Заслански, знакомый с детства, тот объяснял, что и как нужно давать старику, подхватившему лихорадку, постоянно добавляя:

– Не волнуйтесь, дайте Амоцу поспать, не будите его.

И Яари еще плотнее натягивал на себя простыню, мысленно благодаря доктора и погружаясь все глубже и глубже в восхитительное забвение.

И приходили к нему сны. Рабочие волокли груду металла и с грохотом плющили его на полу, переговариваясь то на румынском, то на китайском. А он снова прислушивался к завыванию ветра, стоя в стволе лифта, который не уходил, как обычно, ввысь, а лежал горизонтально, образуя некое подобие тоннеля, так что кабины более всего напоминали вагонетки в угольном забое, и сам он мог двигаться в одном с ними направлении, никуда не спеша. Но вот что было необычно: вместо угля они перевозили владельцев квартир, одетых в черное, причем на шее у каждого сверкала золотая цепь. А Яари сопровождал их всех с карманным фонарем в руках. Он шествовал среди ограждений и рельс, но внезапно почувствовал острую необходимость помочиться. Но где? Вагоны, забитые битком квартировладельцами, безостановочно проходили мимо, появляясь из освещенного пространства и исчезая во мраке, а поскольку у вагонов не было крыш, и жильцы все смотрели туда, куда двигался он сам, ему с каждой секундой было все труднее отыскать укромный уголок. Сбоку от шахты он углядел раскинутую пауком сеть, рванулся туда и решил смыть ее мощной струей, рвущейся наружу из переполненного мочевого пузыря.

Он проснулся в последнюю минуту и почти побежал в туалет. Сквозь окно гостиной он увидел непонятный свет. Время после полудня… В конце коридора, около выхода из квартиры лежал Готлибовский поршень.

– Это еще что такое? Они что, притащили эту штуку сюда?

– Точно. Двое рабочих доставили ее сюда около полудня, потому что Готлиб заявил, что у него на фабрике нет свободного места.

– Ублюдок, – откомментировал Яари. – У него вдруг не оказалось свободного места. Почему вы меня не разбудили? Я бы заставил забрать все обратно.

– Это бы не помогло, – примирительно пояснил Франсиско. – Потому что ваш отец согласился. Этот поршень… он сделал его счастливым.

Яари посмотрел… и без сил привалился к стене.

– Ну как он там?

– Получше. Температура немного спала.

Яари бросил взгляд на часы. Невероятно! Половина четвертого.

– Как вы могли не разбудить меня? Как? – Ему очень хотелось как следует отчитать Франсиско.

– Ваш отец запретил нам будить вас, – сказал Франсиско, улыбаясь во весь свой белозубый рот. – Но только до четырех, чтобы не опоздать к прибытию вашей жены.

8

Тем временем небольшой самолет приземлился у отдаленного терминала аэропорта Найроби, где пассажиров, совершавших пересадку, уже поджидал дряхлый заслуженный автобус. Даниэла, которая рассчитывала без проволочек попасть на следующий рейс, вынуждена была снова проходить паспортный контроль и таможню.

– Как долго собираетесь вы пробыть здесь? – спросил ее полицейский, оказавшийся по совместительству еще и таможенником.

– Я не въехала сюда, – отвечала Даниэла, печально улыбнувшись. – Я – транзитный пассажир и задержусь у вас самое большее на пару часов.

И тем не менее, они открыли ее чемодан и проверили его, и даже передвинули с места на место косметичку, но несколько высохших косточек не привлекли к себе никакого внимания.