Дружество Кольца

— Вот и порешили, — заключил Пиппин. — Раз уж доля наша такая, по болотам хлюпать да вереском продираться — так и пойдем. Чего тянуть?

Солнышко припекало вовсю, совсем как в прошедший день, но с запада наползали облака — похоже, собирался дождь. Хоббиты спустились по крутому зеленому склону и сразу же угодили в густые заросли. Фродо вел спутников с намерением оставить Древесную Сень слева, а там — наискосок, через теснившийся у восточного склона холма лесок, — выйти на открытое поле, где ничто не помешает идти к Перевозу: канавы и изгороди не в счет. По его прикидкам выходило, что отмахать им придется миль эдак восемнадцать.

Одна беда — лесок оказался куда гуще, чем виделось сверху. Никакой тропой и не пахло, а ломиться через подлесок сквозь чащу — радости мало. Вдобавок в скором времени хоббиты набрели на речушку, которая протекала по дну глубокого оврага, — с крутыми, скользкими берегами, заросшими куманикой. Преодолеть это препятствие, не намокнув, не заляпавшись и не исцарапавшись, не было ни малейшей возможности.

— Хорошенькое начало! — с невеселой усмешкой пробормотал Пиппин.

Сэм Гужни оглянулся. В просвете между деревьями зеленел гребень холма, с которого они спустились.

— Гляньте! — встревоженно шепнул он, схватив Фродо за руку.

На вершине, четко вырисовываясь на фоне неба, неподвижно застыл черный конь. Рядом с ним сутулилась черная фигура всадника.

О возвращении и думать не приходилось. Фродо опрометью метнулся в самую гущу кустов, спутники — за ним.

— Оба мы с тобой правы, каждый по-своему, — приглушенно сказал он Пиппину, отдышавшись на дне оврага. — Напрямик мой нам боком выходит, но с дороги мы убрались, кажется, вовремя. Сэм, у тебя слух завидный, послушай, он не к нам спускается?

Сэм навострил уши, а Фродо с Пиппином затаили дыхание, чтобы ему не мешать. По счастью, погони вроде бы не было.

— Куда ему с лошадью с эдакой крутизны спускаться! — промолвил Сэм. — Но вот насчет того, что мы спустились, он, похоже, раскумекал. Надо уносить ноги.

Сказать было легко, а вот сделать — куда труднее. Холм заслонял от ветра, и в низине стояла влажная духота. Котомки цеплялись за кусты, ветки норовили царапнуть или хлестнуть по лицу. К тому времени, когда выбрались из зарослей, успели упариться и ободраться до крайности, а вдобавок ко всему потеряли направление и не знали уже, куда идти. Правда, речушка становилась хоть и шире, но мельче, а ее берега — все ниже.

— Да это никак Затонка! — догадался Пиппин. — Она к Пустошам течет, в Брендивин впадает. Надо на тот берег перебираться и двигать правее — тогда и попадем куда метили.

Перейдя реку вброд, торопливо пересекли широкую, поросшую камышом поляну и снова оказались в лесу, на сей раз дубовом, с редкими вязами и ясенями. Подлеска здесь не было, и идти стало полегче, хотя деревья затрудняли обзор. Налетевший ветер вскружил палые листья, и с хмурого неба стал накрапывать дождик. Затем ветер стих, а вот дождь, наоборот, усилился — хлынуло как из ведра. Так и ковыляли под нескончаемым ливнем, путались в густой траве, увязали в кучах опавших листьев. Разговоров не заводили, только озирались по сторонам.

Однако, отмахав с полчасика, Пиппин забеспокоился:

— Боюсь, мы слишком забрали к югу, — предположил он. — Лесу этому конца не видно, а я знаю: в ширину в нем и мили не будет. Нам уже давно пора выйти в поле.

— Ну уж петлять не станем, — заявил Фродо. — Этим дела не поправишь, так что идем как идется. Да и в поле меня, признаться, не тянет.

Позади осталась еще пара миль, когда из разрывов в облаках проглянуло солнце и дождь наконец приутих. День клонился к вечеру, так что все трое были не прочь подкрепиться. Остановились под развесистым вязом — его густая листва хоть и пожелтела, но еще не опала, и внизу под ним было уютно и почти сухо. Развязали котомки, стали раскладывать припасы, а как заглянули во фляги, так с немалым удовольствием обнаружили, что эльфы наполнили их вчерашним золотистым питьем, на диво бодрящим, с несравненным ароматом меда, собранного с душистого разнотравья. Вскоре хоббиты уже посмеивались над дождиком, да и над Черным Всадником заодно. Спрямили-таки путь, теперь уж сущий пустяк остался.

Фродо привалился к стволу вяза и закрыл глаза. Сэм с Пиппином принялись мурлыкать себе под нос, а потом завели песню:

Из баклаги — эй! — испей,
Сразу станет веселей!
Ветер, вей! Дождик, лей!
Впереди не счесть путей.
А я под деревом лежу
И на облачко гляжу…