Дружество Кольца

И в эту самую ночь — а она выдалась безлунной и беззвездной — на нас обрушилась орочья орда. Орков было много, сражались они как одержимые, но им, жителям гор, воевать в лесу непривычно. Положили мы их без счета, да только когда битва закончилась, оказалось, что охрана перебита, а пленник исчез. Тут уж стало понятно: набег был затеян лишь для того, чтобы отвлечь нас и освободить Голлума. Он, конечно же, знал об этом заранее. Как прознал, мы так и не выяснили, но Голлум хитрая бестия, а Вражьи лазутчики проникают повсюду. Темные твари, изгнанные после падения дракона, вновь размножились в Лихолесье, они не суются только в наши владения.

Голлум ушел с орками — их след мы подняли довольно быстро, но пока шло сражение, они успели уйти далеко на юг, к Дол-Гулдуру. Погоню пришлось оставить, в этом гиблом месте эльфам делать нечего.

— Короче говоря, он ушел, — подвел итог Гэндальф. — Жаль, но тут уж ничего не поделаешь. Ловить его снова нет времени. К тому же есть у меня чувство, что ему суждено сыграть в грядущих событиях немаловажную роль, возможно, совсем не ту, какую уготовил для него Саурон.

Ладно, тут все ясно. Однако без ответа остался еще один вопрос Гэлдора, касательно Сарумана. Почему он не с нами? Что мог бы он присоветовать? Пока я говорил об этом только Элронду, да и то вкратце, а сейчас расскажу все подробно — дело того стоит. Итак, слушайте последнюю на сию пору главу в истории Кольца.

В конце июня, когда я находился в Хоббитании, мною овладело смутное беспокойство, ощущение неотвратимо надвигающейся угрозы. На месте не сиделось, и я отправился к южным рубежам этого малого края, надеясь услышать какие-нибудь новости. Ну и услышал, причем такие, что они тяжким камнем легли мне на сердце. В Гондоре война, Тень разрастается… Подробностей вызнать не удалось: немногие встреченные мною беженцы оказались напуганными до такой степени, что толкового рассказа от них было не добиться. Подумал я и двинул на северо-восток, в Пригорье: туда всякий люд забредает и вести стекаются отовсюду. Еду себе Зеленопутьем и уже недалеко от селения гляжу — у обочины какой-то путник сидит, а конь его рядышком траву щиплет. Подъехал поближе, а это, оказывается, маг Радагаст Карий. Леголас его наверняка знает, он долго жил в Росгобеле, а это совсем рядом с Лихолесьем. Радагаст состоит в нашем ордене, но мы не встречались уже много лет.

«Гэндальф! — воскликнул он. — Тебя-то я и ищу. Совсем замаялся, в этой глуши и расспросить толком некого. Слышал я, правда, что ты часто бываешь в какой-то дыре со смешным названием… то ли Надел… то ли Задел…»

«Удел, — поправил я его. — Так оно и есть, только не вздумай назвать это место дырой в присутствии кого-нибудь из тамошних жителей. Хоббитания — Удел, да будет тебе известно, хоть и невелика, но край добрый, и ты сейчас находишься у его границ. Но я-то зачем тебе понадобился? Знаю ведь, что ты не охотник до путешествий, по пустяшному делу тебя с места не стронешь».

«Да уж, конечно, — буркнул Радагаст. — У меня к тебе поручение, ну и новости есть, да такие, что хуже некуда, — он огляделся по сторонам, словно опасаясь, не повырастали ли у придорожных кустов уши, и шепнул: — Назгулы. Снова объявились, все девять. Они сейчас в обличии Черных Всадников. Перебрались через реку и движутся на запад».

Тут я понял, отчего меня терзала тревога: сердце беду чуяло. Радагаст между тем продолжал:

«Назгулов Враг за ерундой не пошлет, это ясно, но я в толк не возьму, на кой ему сдалось здешнее захолустье».

«Ему? Сдалось? Ты о чем?» — спросил я.

«Да о том, что Черные Всадники повсюду расспрашивают про твой этот… Продел».

«Удел!» — поправил я, но сердце мое упало. Даже Мудрому не под силу совладать с назгулами, ежели они соберутся все вместе под началом своего жуткого предводителя. В древности он был великим королем и кудесником, а ныне обратился в воплощение ужаса.

«Откуда ты это узнал? — воскликнул я. — Кто тебя послал?»

«Саруман Белый, — отвечал Радагаст. — Он просил предостеречь тебя и передать, что если тебе потребуется помощь, можешь рассчитывать на него. Только не мешкай, а то как бы поздно не оказалось».

Это сулило некоторую надежду, ведь Саруман считается… или считался первейшим мудрецом во всем нашем ордене. Радагаст тоже могущественный маг: он мастер превращений, о животных и травах знает, наверное, все на свете, а особую дружбу водит с птицами. Но вот людские дела его интересуют гораздо меньше. Иное дело Саруман, издревле посвятивший себя изучению повадок Врага. Благодаря его прозорливости нам не раз удавалось упредить очередной Вражий удар, ведь и из Дол-Гулдура мы изгнали Саурона, следуя его советам. «А вдруг, — подумалось мне, — он нашел способ отогнать Девятерых обратно за реку?»

«Еду к нему», — сказал я Радагасту.