Дружина сестрицы Алёнушки [СИ]

— Соглашайся, Добрынюшка. Соглашайся, даже не сомневаясь, — зашептала Алена на ухо богатырю, привстав со стула, но тот и бровью не повел.

А Горыныч, аккуратно взяв Алену за плечо, усадил ее на место.

«Тут что-то неладно. Пусть сперва Добрыня поторгуется. В первый раз я вижу, что золото дешевле серебра стоит».

— Или вот, два заморских золотых, со львами, — старик выложил рядом с тремя прежними монетками еще две, размером побольше, с львиными головами в профиль… — Или вот, монетка дорогая, редкая, — и он положил рядом с золотом половинку серебряного арабского дирхема, по весу — такую же или даже чуть меньшую, чем копейка Добрыни.

— А какие из этих денег здесь в ходу? — поинтересовался Добрыня Никитич.

— Конечно финисты! — старик указал на золотые с крестом, который, при ближайшем рассмотрении оказался изображением распластанной в небе птицы. — Хочешь, я тебе за эту твою монетку три с половиной финиста золотом дам? — он выложил еще половинку финиста, ровно разрубленную чем-то.

— Четыре финиста, — улыбнулся Добрыня. — А нет, так и не надо. Кабатчик, вон, и серебро в оплату принимает.

— Да ты… Да что ж вы бестолковые такие? Он же надул вас! Квас да пиво за целую монетку серебра! Это, — махнул он на бочонок с пивом, — не больше финиста стоит.

— Вот как? — Горыныч недобро улыбнулся и внимательно посмотрел на суетящегося у стойки корчмаря. Тот, словно почувствовав взгляд, оглянулся на Горыныча и вздрогнул. А Змей поманил его к себе пальцем.

— Ну так что? — продолжил торг Добрыня. — Мое последнее слово — четыре финиста за монетку.

— Без ножа меня режешь, чужеземец, — вздохнул старик, но взял серебряную монетку и протянул Добрыне четыре полновесных финиста. Затем, увидев, что к столику друзей направляется корчмарь, старичок торопливо встал и направился к выходу.

— Ты нас надул, — с ходу заявил корчмарю Горыныч. — Та монета дороже стоит. Давай, выставляй-ка нам угощение, или сдачу золотом неси, — произнес он это не громко, но с таким выражением, что корчмарь, съежившись, торопливо закивал головой.

— Сей момент все будет… Может вам чего-нибудь местного, деликатесного?

Горыныч кивнул, и корчмарь метнулся к стойке. Забегала, то и дело опасливо оглядываясь на друзей, служанка. Через несколько минут она принесла им семь горшочков с чем-то вкусно дымящимся внутри и семь хлебных лепешек. А после напоминания Горыныча принесла и восьмую порцию. Сам корчмарь поставил им на стол поднос, на котором стояли восемь наперстков, и блюдо с чем-то красноватым, порезанным на ломтики.

— Извольте, господа, отведать. Весьма крепкая штука. А вкус… — мечтательно закатил глаза корчмарь.

— Зря он восемь наперстков принес. Мне спиртного не хочется, — вздохнула Алена.

— Ну, не отдавать же теперь обратно, — хмыкнул Добрыня.

Подождав, когда кабатчик уйдет, Алена тихонько спросила Добрыню:

— А много у тебя с собой серебра?

— Да горсти две, — беспечно махнул рукой богатырь. — Я как из кургана выбирался, ссыпал себе в кошель то серебро, что они со мной похоронили. Все равно оно мне предназначалось.

— Из кургана? — переспросил Персиваль.

— Угу, — кивнул Добрыня.

Рыцари ошарашено посмотрели на него.

— А что ты делал в кургане? — осторожно уточнил Ивейн.

— Да, похоронили меня заживо, — отмахнулся Добрыня. — Давайте-ка лучше выпьем за удачную сделку!

Друзья взяли в руки наперстки. Алена принюхалась и поморщилась. От напитка резко пахло спиртом и какими-то пряностями Остальные дружно, одним махом, выпили. Рыцари при этом все, как один, закашлялись, и принялись заливать обожженные глотки пивом. Илья довольно крякнул и погладил бороду, а Алеша с Добрыней, тряхнув головами, потянулись за закуской.

Выпив из своего наперстка Горыныч задумчиво склонил голову, смакуя вкус. Потом взял Аленину порцию, поддел на вилку кусочек закуски и медленно выпил обжигающий напиток. Замер на секунду и медленно выдохнул. Закуска на его вилке обуглилась. Отчетливо запахло паленым.

«Ты что творишь?! Опомнись!» — ахнула про себя Алена.

Горыныч хмыкнул, повертев вилкой, аккуратно стряхнул под стол испорченный кусок и насадил на вилку новый.

— Ну ты, Горыня… ну ты, того… — ошеломленно повертел головой Персиваль.

— А? Что-то случилось? — встрепенулся задремавший было Ивейн.

— Пустяки, Горыня балуется, — похлопал его по плечу Добрыня.

Гавейн даже не поднял головы со столешницы.

— Да-а… Ядреная штука, — Горыныч с жалостью взглянул на рыцарей. — Здешнее питье не про ваши глотки.

Глава 22

Нужен мне работник:

Повар, конюх и плотник.
А где найти мне такого
Служителя не слишком дорогого?

А. С. Пушкин

Оркестр вдруг замолчал и в возникшей тишине по залу разнесся бодрый голос вербовщика.

— А кому охота, у нас есть работа! Налетай, нанимайся, заработать старайся!

Вербовщик был краснощекий молодец с лихо закрученными усами. Вся его фигура излучала благополучие — богатый кафтан, золотые перстни на пальцах. Он зазывал публику, размахивая руками и жизнерадостно улыбаясь.