Дружина сестрицы Алёнушки [СИ]

Черномор, поморщив нос, раздраженно щелкнул пальцами. По кабинету пронесся холодный ветерок, и вся пыль и грязь с их одежды и из воздуха куда-то исчезла.

— Что поделать, — карлик сокрушенно вздохнул. — Иначе не видать бы мне покоя от просителей. А кто это с тобой? Ее я не знаю.

— Это мне сестрица названая. Звать-то величать ее Аленушка. Мы к тебе с ней по делу приехали. Только на Руси у нас не принято, как пришел о деле сразу разговаривать.

Черномор, поняв намек, улыбнулся. Хлопнул в ладоши. Откуда-то сверху полилась нежная музыка. Дверь кабинета распахнулась. Заглянувшая в нее смуглая девица нервным взглядом окинула кабинет и внесла большой золотой поднос с блюдами, кубками и высоким кувшином. Неся поднос к столику, что у гостевых кресел, служанка обошла подвинутый к шкафу поставец с вазой по широкой дуге. Разлив вино по кубкам, она с поклоном удалилась.

— Что у вас за ваза такая, что все боятся ее уронить? — заинтересовалась Алена.

— О! — Черномор гордо раздулся. — Это реликвия, какой нет больше нигде в целом мире. Самая крупная фарфоровая ваза династии Мин. Ей две тысячи лет. Посмотрите, какая замечательная работа. Фарфор, тонкий, как бумага и очень хрупкий. Все боюсь, что кто-нибудь уронит ее и разобьет.

— Так поставьте эту вазу в чулан, раз она такая ценная, — пожала Алена плечами.

— Как в чулан?! Я за нее такие деньжищи отвалил, что… Нет! Пусть все видят и завидуют! Красота для того создана, чтобы ей любовались, — взгляд Черномора переместился на наполненный искрящимся красным вином кубок. — Да! Ну, за встречу.

Они подняли кубки. Закусывая фруктами, поговорили о последних новостях. Потом еще раз подняли кубки. Алеша с Черномором стали вспоминать о недавней совместной гулянке на богатырской заставе. Потом Черномор хлопнул в ладоши и велел принести сразу бочонок вина. Тут Алена спохватилась:

— Благодарим тебя, Черномор, за угощение. А теперь пора о деле побеседовать, — и выразительно посмотрела на Алешу.

— Ах, да… — богатырь зарделся от смущения. — У нас ведь дело к тебе, Черномор. Дело важное. Его надо решить без промедления.

— Да, я понял уже. Ты про дело-то говори, — улыбнулся Черномор.

— Да ведь я и говорю, дело срочное, мы спешили, целый день к тебе ехали, нам нельзя промедлить не минуточки… — продолжал мяться богатырь.

— Хочет он посвататься. Просит у тебя руки твоей племянницы, Лебеди, — вклинилась Алена, не надеясь уже переждать увещеваний Алеши о срочности дела.

Богатырь радостно закивал головой.

— Точно. Так оно и есть.

Черномор поперхнулся вином. Поставил кубок на стол, прокашлялся и выдавил из себя кислую улыбку.

— Свататься, конечно, дело хорошее, — карлик вытер мокрую от вина руку о салфетку. — Только я моей племяннице, царевне Лебедь, не хозяин и ни в чем не указ, — он принялся тщательно вытирать от вина свою бороду. — Она давно живет своим умом, отдельно от всей семьи. Выходит замуж за кого ей взбредет в голову, и сама, когда хочет, разводится, — и Черномор испытующе посмотрел на Алешу Поповича. — Так что, это ваше дело, сугубо добровольное. Ее я неволить не могу, и тебя не стану отговаривать.

— А как снять ее заглятье, ты объяснить можешь?

— Так она вам про Царя не рассказывала? — Черномор недобро улыбнулся. — Надо же, какая стала скрытная.

— Она говорила, что мол, заколдована, — потупился Алеша. — Раз в году приемлет образ человеческий, а потом, на все другое времечко принимает образ белой лебеди, — и он тяжело вздохнул. — Кабы знать, кто наложил заклятие, я б ему пересчитал все косточки, — рука богатыря сама собой сжалась в кулак, и Алеша Попович выразительно посмотрел на Черномора.

— Да ты что? — замахал тот руками. — Что мне с ней делить?. Это она своего отца обидела. Он ее и проклял. К нему идите, просите, сватайтесь. Может, уже отошел братец, помилует непутевую дочку.

Алеша Попович отчаянно сверкнул глазами и расправил плечи.

— А что? И схожу!.. Пусть-ка снимет он свое заклятие! Сколько можно мучить красну девицу?!

— Вот и я говорю, — закивал Черномор. — Дело-то семейное. Я вам и провожатого вам дам. Чего долго тянуть? Дворец Царя Морского от моего замка недалече.

Алеша Попович решительно встал.

— Пошли.

* * *

Они спускались вниз по длинной винтовой лестнице, высеченной прямо в гранитной скале, на которой возвышался над морем черноморов замок. Впереди переваливался на неуклюжих лапах провожатый с не то лягушачьими, не то рыбьими чертами лица. Мраморные ступени уходили прямо в воду. В свете горящих и под водой факелов лестница, на всей протяженности видная в прозрачной, как хрусталь воде, продолжалась вниз, до самого песчаного дна. Алеша и Алена на секунду замешкались, опасаясь ступать прямо в воду, но провожатый, не замедлив шага, прохлюпал по воде, скрылся в ней с головой и, как ни в чем не бывало, продолжил там движение. Богатырь решительно шагнул следом, Алена — за ним.

— Сколько раз нырял я в сине морюшко, — удивленно обернулся Алеша, — да дышать-то там не получалося. А сейчас нам невозбранно дышится. И идется, словно как по бережку. Видно тут какое-то заклятие.