Дружина сестрицы Алёнушки [СИ]

Кравчий растерянно принял кубок. Потом, поняв, в чем его подозревают, переменился в лице. Сам, как на готовую ужалить змею посмотрел на кубок с вином и, собравшись с духом, выпил его в один мах. С замиранием сердца прислушался к себе. Раскраснелся и довольно крякнул:

— Не извольте, князь Владимир, гневаться. Зелье в кубке было наилучшее, без отравы, даже и без горечи.

— Болван! Я велел тебе испробовать, а не все выпить, — незлобиво махнул рукой князь.

— Ну так что, Владимир стольно-киевский, примешь ли теперь мое влияние? — подступил к нему Кощей.

— Что ж, коль это слово тебе нравится, я согласен. Только дани-выхода никому я не плачу по-прежнему, и тебе по-прежнему не кланяюсь, — и, видя кислое лицо Кощея, князь подсластил пилюлю. — Оттого тебе пусть будет радостно, что и Черномор сюда не вступится. А мои ребятки дознаватели прочитают все твои бумажечки, всех, на ком найдут крамолу, выпорют, да изымут для казны убыточек.

— Ну, хорошо, — сдвинул брови Кощей. — Только предупреждаю тебя. Черномор этого так не оставит. Он ведь, коли хитростью не одолел, войско на тебя пришлет. А коли ты мне дани платить не будешь и в ножки, как повелителю не поклонишься, то не видать тебе от меня помощи!

— Ты, Кощей, уж сильно не печалуйся, — прервал его Владимир, доверительно положив руку Бессмертному на плечо. — Коль мы сами с ворогом не справимся, тотчас же к тебе пошлем за помощью.

— Тьфу на вас и на упрямство русское! — Кощей в сердцах махнул рукой с пультом и оказался снова в своем аудиенц-зале. Нажав на кнопку, тут же выключил зеркало. — Всё, конец концерта. Хватит пялиться.

Богатыри и Алена дружно поднялись с гостевых кресел.

— Ну, так мы поехали? На войну с Черномором? — уточнил, для верности, Добрыня Никитич.

— Езжайте, езжайте, — махнул рукой расстроенный Кощей.

— А когда мне выдадут меч-кладенец? — поинтересовался Илья. — Мы ж прямо отсюда на войну и поедем.

— Какой меч? — зарычал Кощей. — Вы же своими глазами видели, как ваш князь отказался от моей помощи!

— Но мы-то не отказались, — обезоруживающе улыбнулся Добрыня. — Мы-то хотели с Вашей помощью Черномора без бороды оставить… Но раз такое дело, без меча… Может нам тогда лучше не на границу, а в Киев, к князю смотаться? Объясним ему, что мол погорячился ты, Красно Солнышко. Он, князь-то наш, отходчивый. Посерчает денек, да и обратно с Черномором замирится.

— Вы это… Тут… — Кощей нервно задергал челюстью. — Ну, значит так… Только чтобы без бороды его, урода. И головой мне за меч отвечаете! — в его руках, откуда ни возьмись, сверкнул двуручный черненый клинок с золотым навершием в виде черепа.

Кощей передал меч Илье и тут же опасливо отступил от него на шаг. Илья уверенной рукой взялся за рукоять меча и, приноравливаясь к его весу, сделал несколько взмахов. Блеснула золотом половинка Кольца Сил, закрепленная у самого перекрестья, и нестерпимо ярко вспыхнуло на мгновение лезвие клинка. Илья, удовлетворенно хмыкнув, завернул меч в припасенную заранее дерюгу. Кощей внимательно посмотрел на Алену и с угрозой произнес:

— А если что нехорошее с мечом приключится, то знай: я тебя хоть из-под земли, хоть со дна морского достану.

«Ну что ж. Когда Кощей лишится меча, придется мне возвращаться домой. На том и сказка закончится», — мысленно вздохнула она.

Через десять минут все четверо уже перескочили Огненную реку и тушили дымящиеся от жара сапоги, попоны и конские хвосты. А через пять минут они уже мчались, наперегонки с ветром, домой, на Русь.

Глава 12

Рассвет богатыри и Алена встретили в седлах. Из кощеевой земли путь неблизкий, а переходить на богатырский скок в ночной темноте не рискнул даже Алеша. Алена от усталости едва не падала с лошади.

— Ну, теперь-то осталось немножечко, — утешил ее Илья Муромец. — Тут дорожка есть прямоезжая: лес в четыре скока перескочится. От того вон края леса синего, от опушки, от дуба старого, разогнавшись прыгать нам надобно.

Они подъехали к дубу. На сухих ветвях сидела, нахохлившись, большая черная птица.

Добрыня недобро прищурился и полез в саадак за луком.

— Ох, какой же дурень ты, Добрынюшка, хоть своим умом и похваляешься, — возмущенно прокаркал ворон. — Припаси-ка лук до лучшего случая. Нынче меткость тебе будет надобна.

— Тьфу ты, это ворон, птица вещая, — махнул рукой Добрыня и вернул лук на место.

— Везут войну на чужой дворец, а что свой дом пылает, не ведают, — каркнула птица.

— Тьфу на тебя еще раз, — буркнул Добрыня. — Вечно какую-нибудь гадость предвещаешь.

Разогнавшись, путники разом хлестнули своих лошадей и синхронно взлетели над лесом. Пролетев по пологой дуге над деревьями, они опустились на широкую поляну. Лошади тут же снова взмыли вверх. Алене очень не понравились слова ворона. К общему волнению по поводу предстоящей битвы примешивалось теперь недоброе предчувствие.

— Смотрите, горит что-то! — закричала она, указывая на тянущиеся к небу клубы дыма.