Дружинник

Я же помимо двух револьверов, один из которых – двенадцатизарядная бандура Аркадия, взял с собой пулемёт. Он походил на обычную винтовку, но с большим рожковым магазином, примыкающим сверху ствольной коробки, коротким цевьём и длинным стволом в вентилируемом кожухе. Сошки я демонтировал: пулемёт и без них весил немало. Артефакты после бойни в квартире пришли в негодность, так что теперь я мог положиться только на стрелковое оружие и свою силу.

Войдя через чёрный ход, мы оказались в пыльном, заваленном старой мебелью подъезде. Наверх вела лестница. На первых этажах царила тьма, и мы пробирались буквально на ощупь.

Дверь на пятый этаж была закрыта. Но я вышиб её с ноги, войдя в «энергетическое» состояние.

В коридоре дежурил дружинник – человек Аркадия.

– Руки поднял! – приказал я ему. – Сложи оружие, и никто не пострадает.

Он не ответил. В мгновение ока его тело покрыл кристаллический доспех, а в руке появилась алебарда. Дружинник с безумием взбешённого носорога ринулся на нас, и мне не оставалось ничего, кроме как зажать спуск, выпустив в считанные секунды все тридцать пять патронов.

От грохота заложило уши, пули очень быстро разнесли доспех дружинника и изрешетили его самого, прежде чем тот успел добежать до нас.

– Перезаряжаюсь, – крикнул я, уступая дорогу Якову. Тот, облачённый в свою магическую броню, держал наготове пистолет-карабин.

Из трёх комнат высунулись остальные дружинники, полностью снаряжённые, с револьверами и карабинами в руках, и в нас полетели пули. Но прежде, чем Яков успел отстрелять десятизарядный магазин своего оружия, я уже перезарядил пулемёт и был готов действовать дальше.

Я пошёл вперёд, ведя огонь по дверным проёмам и не давая противникам высунуться. Яков спрятался на лестничной клетке, и постреливал из-за угла так, чтобы не задело: защита у него была многократно слабее моей.

Когда я дошёл до номера, где засел первый дружинник, мой магазин опустел. Я бросил пулемёт. Дружинник стоял прямо передо мной, в его ладони материализовался топор. Он замахнулся. Одной рукой я остановил лезвие, другой – отбросил бойца вглубь помещения.

Остались только Аграфена и Лидия. Вероятно, они понимали, что против меня не сдюжить, но сдаваться не собирались: опустошив барабаны револьверов, воительницы принялись метать в меня каменные снаряды. Мне пришлось остановиться и немного отступить под напором. А дружинницы, когда истощили силу артефактов, вызвали себе по бердышу и бросились врукопашную.

Первой на меня набросилась Аграфена. Дружинница замахнулась бердышом, но я отклонился, пропуская удар мимо, и лёгким движением руки снёс Аграфену с ног.

От бердыша Лидии я тоже уклонился, и отправил её в нокдаун.

– Хватит! – крикнул я. – Вам не победить. Сдайтесь!

– Зачем ты здесь? – спросила Агрфена, поднимаясь. – Что тебе нужно? Ты предал род! Ты предал всех нас! Тебя приказано убить.

– Я пришёл за Елизаветой, и только за ней. Её требует младшая ветвь. Я всё равно её заберу, как бы вы ни старались.

Аграфена снова ринулась на меня, намереваясь ударить бердышом, но я парировал выпад и правым хуком сбил её с ног так, что она налетела на Лидию, которая тоже поднялась с пола.

Из двери выскочил третий дружинник, выстрелил почти в упор, но я вырвал у него револьвер, отбросил в сторону, а дружинника ударом вбил в стену. Штукатурка посыпалась, и кладка дала трещину. Не долго думая, я с прыжка ударил ещё не оклемавшегося бойца коленом, и тот, пробив стену, влетел в соседнее помещение.

– Вы погибните. К чему напрасные жертвы? – снова попытался я урезонить дружинниц, которые опять стояли на ногах и даже не собирались останавливаться. – Мы все были на одной стороне, а теперь приходится драться с вами. Я и так сегодня убил слишком много народу. Прекратите это бессмысленное сопротивление!

Дружинницы бросились в атаку. Уклонившись, я ударил Аграфену так, что та впечаталась в стену. Бердыш Лидии угодил мне в ключицу, но защита моя держала. От моего удара Лидия отлетела на несколько метров. Её шлем раскололся.

Доспехи Аграфены тоже рассыпались, и та оказалась беззащитна. Но ей было плевать, она ринулась на меня в последнем самоубийственном рывке. Я схватил дружинницу за шею и приподнял на вытянутой руке.

– Зачем ты упорствуешь? – спросил я. – Сдохнуть хочешь?

– Дело чести! – прохрипела она.

Я швырнул её в стену. Воительница ударилась спиной и потеряла сознание. Больше она мне – не помеха. А Лидия смотрела на меня, и во взгляде чувствовалось сомнение. Она как бы спрашивала себя, что важнее: остаться в живых или исполнить долг?

И вдруг из номера выскочила Елизавета. Она была в гневе.

– Хочешь убить меня? – крикнула она. – Попробуй!

Тут же в меня полетели несколько небольших острых камней. И я понял, что слишком увлёкся дракой, забыв о том, что сила не бесконечна и требует перезарядки. Ещё немного, и я окажусь беззащитен. Я ещё больше сосредоточился на энергетических потоках в моём теле.

Но тут вступился Яков. Он подошёл и наставил на боярскую дочь карабин:

– Бросай свои игрушки и иди с нами. Мы тебе не причиним вреда.