Друзья

Через полчаса я уже не спеша шел сквозь анфилады Гостиного двора приветствуя знакомых мне людей. Вчера я не смог приехать на встречу в Пассаж с Александром, значит встреча будет сегодня, - думал я. Решил зайти к Сергею, чтобы еще раз поблагодарить его за “лечение”. Мне все еще было скверно на душе, но жизненной энергии прибавилось.

- Никита, привет, - меня окликнула знакомая кассирша, которая работала недалеко от секции, где работала моя жена, - она пробивала чеки для отдела костюмов. Я забыл ее имя, она всегда сильно накрашена, волосы темные и грудь - однерочка, - не мой вкус. Я подошел ближе.

- Привет.

- Как дела?

- Нормально, - я не понимал прямых намеков.

- Куда идешь?

- В театр… - мне стал надоедать этот допрос.

- В какой? - ей явно что-то было нужно от меня.

- Балаган Кричмера.

- А где это?

- Рядом.

- Слушай, ты можешь мне помочь?

- Могу, - зачем я это сказал?

- Подожди минутку… - она куда-то убежала, закрыв кассу.

Вернулась она с пакетом, который попросила меня помочь донести до ее дома, - дом оказался недалеко - на Моховой. Рабочее время - думал я, - к чему такая спешка - можно было и после работы этот пакет отнести; да и пакет не тяжелый - зачем я ей понадобился? Фигура у нее классная - оценил я: ноги длинные, спина короткая, шея высокая - голая, попка хорошенькая. Как ее имя?

Всю дорогу она что-то говорила, жестикулируя руками. Парадная была открыта, мы поднялись на третий этаж, она открыла высокую, барскую дверь ключом; большая коммунальная квартира: туалет слева, комнаты справа, в самом конце огромная кухня, - свет из нее освещал темный коридор... пахло подгоревшими котлетами. Из кухни на трехколесном велосипеде выехал чей-то пацан.

Мы вошли в первую комнату: треть занимала огромная кровать, справа шкаф, у окна тумбочка с торшером, - в окне старая церковь. Кассирша взяла пакет, открыла его, в нем был мужской костюм. Она бросила на кровать брюки, подошла и приложила пиджак ко мне, как это делают продавцы в магазинах одежды и сказала:

- Купила брату костюм: рост и фигура, как у тебя - живет в другом городе. Как бы не ошибиться? Никита, пожалуйста, примерь…

- Хорошо, - я снял легкую куртку и одел пиджак.

- И брюки тоже…

Только я снял свои брюки, она подошла ближе, сунула руку мне в трусы и стала целовать меня в губы… мы повалились на кровать. Поцелуи спустились ниже, она заглотила мой член целиком, - он наполнился кровью и вывалился из ее рта - я возбудился. Она села сверху, чуть помогла рукой - он протиснулся в нее.

Наездница держала меня за голые плечи, задрав мою одежду, - она интенсивно двигала своим упругим сильным задом, словно скакала по горной дороге, преследуя снежного барса для своего зоопарка. Барсу в зоопарк не хотелось, поэтому скачка продолжалась бы пока не закончились горы… но тут в открытую дверь въехал пацан на своем велосипеде и спросил:

- Тетя Вела, к вам можно? - он не выговаривал букву “р”.

- Степа, сука… можно, - она повалилась на меня и накрыла нас покрывалом.

Вспомнил… зовут ее Вера. Пацан исчез в коридоре. Наши вещи разбросаны по комнате. Страсть ушла. Я смотрю на нее, она смотрит в потолок.

- Сучка твоя Тина… не любила она тебя. Ты хоть знаешь какой ты у нее муж по счету? - Быстро же распространяются новости в Гостином дворе, подумал я. - Ты же хороший мужик. Почему ты себя не уважаешь? К ней каждый день мужики толпами ходили: то с одним уйдет, то с другим, - ненавижу таких сук…

Вера продолжала трындеть, глядя в потолок, - возмущаясь несправедливостью распределения мужиков. Я поймал себя на мысли, что совсем не ревную свою жену - а должен? Она ушла к Андрею - может вернется? Тина никогда ни о ком не говорила плохо, - она вообще редко говорила о ком-то - только о нас. В дверях опять показался велосипедист Степа:

- Мама сплашивает: вы котлеты будете?

- Есть хочешь? - спросила Вера.

- Нет.

- Да, скажи сейчас приду, - пацан исчез.

Она достала из шкафа халат, надела его и вышла из комнаты. Я лежал на огромном траходроме, прикрывшись покрывалом и смотрел сквозь высокое окно на красивую церковь - старое обветшавшие здание, - оно было совсем рядом. Я бывал в церквах, но никаких чувств у меня они не вызывали: мрачно красиво, прекрасное пение и свечи - много свечей.

В комнату вошла Вера с тарелкой, на которой лежало две котлеты, кусок черного хлеба и огурец, приборы были в руке. Я представил картину будущего и предложил пойти на кухню. Две газовые плиты, одна раковина - над ней горбатый кран, по центру - большой стол и несколько табуреток населяли пятиугольную кухню, украшенную бельевыми веревками и сточным стояком коричневого цвета.

Мы сели за большой стол, вокруг разъезжал гонщик Степа на своем трехколесном друге. Вера постучала в соседнюю комнату и вошла, вернулась она через минуту с начатой бутылкой сухого белого вина, - бутылку поставила на стол, полезла в шкаф за стаканами. Я попросил:

- Позови соседку, знакомиться будем. - Вера позвала соседку.

- Здравствуйте, меня зовут Надежда, можно Надя, - женщина постарше меня: застиранный халат, волосы по домашнему, усталые глаза.