Друзья

И я, быть может, найду в себе тот огонь, который подогревал героев баллады к смелым поступкам. Так что, Марина, готовься, потому что я собираюсь взять эту роль в свои руки, как настоящий герой в кино. Поток моих мыслей прервал Макей:

- Вы с нами или остаетесь?

- Да, идем. — Ответил я. Марина взяла меня под руку и мы пошли за Макеем и его пассией.

- Проводи меня, — сказала Марина, когда мы подходили к дому Софии.

- Хорошо.

Мне самому не хотелось идти домой к Софии, — что-то утомила она меня своим присутствием. Но мне надо было где-то ночевать. Прописан я был в общаге в Ленинграде — там у меня своя койка. Но туда ночью не добраться, да и не хотелось. Конечно, можно было залезть в общагу к ткачихам или поварихам, и меня бы приняли как родного. Мои мысли прервала Марина, словно читала их:

- Пойдем ко мне, я у сестры в комнате лягу, а ты на моей кровати поспишь.

- А удобно? — спросил я, и подумал: откуда во мне это «удобно — неудобно».

- Да.

Мы попрощались с ребятами у дома Софии и пошли к Марине. Было поздно, но нас встретили ее родители: улыбчивый отец в треникам и майке; взволнованная мать в халате и бигудях. Трехкомнатная квартира — не такая богатая, как у Софии, тем роднее. После небольшой суеты я остался один в маленькой комнате, где помещалась кровать, тумба и окно.

Через окно я смотрел на свою общагу, где жил и учился в рядом стоящем здании, — на строителя — три года. Потом, после окончания училища, мне выдали койку в общаге в Ленинграде, — откуда и забрали в армию — переводчиком — в Германию, где я прослужил два года — без знания немецкого языка. Да, Советская армия — это чудо армия.

В Красное село я приехал сразу после демобилизации — тянуло. Походил по знакомым улицам, зашел в свою общагу, встретил знакомые лица — повспоминали. Были выходные, вечером пошел на «танцы» в ДК, — встретил Макея и закрутилось. Я ни о чем не жалею и рад, что его повстречал — классный парень. Раз в неделю я выезжал по делам в Ленинград.

Наверное я бы мог остаться здесь... с Мариной. Ухаживал бы за ней, — глядишь и из наших туманных отношений получилось бы что-то настоящее. Красное село мне как родное — три года здесь прожил. Снял бы вначале здесь комнату, потом квартиру купил бы... с этими мыслям уснул.

Утром меня кормили завтраком — жареная на сковороде колбаса залитая яйцом, черный хлеб, сливочное масло и сладкий чай. Родители Марины расспросами меня не пытали, только младшая ее сестра заходила, — хихикнет и убежит. Без макияжа Марина выглядела натуральнее и свежее, она села на рядом стоящую табуретку и спросила:

- У тебя есть какие-то дела сегодня? — мне никто никогда не задавал этот вопрос: ни в училище, ни в армии, ни Макей. Сам вопрос подразумевал, что у меня может быть личная жизнь и свои дела, — и задать такой вопрос может человек, который ценит и уважает других людей, — и этот человек сейчас сидит передо мной — Марина Борисовна Зайцева.

- Есть, — я всегда старался отвечать коротко.

- Мама с папой собираются на дачу, тут недалеко — в Горелово. Приедут поздно, сестренка с ними...

- Мне в город надо, — ответил я. Мои финансы начинали петь романсы, — следовало кое-куда съездить.

- Хорошо, телефон и адрес ты знаешь, заходи.

Минут через двадцать я уже ехал на автобусе «гармошка» до Автово, а оттуда до Балтийской, где у цыганки Гали я покупал дефицитный товар, — чаще брал в кредит. Она говорила: я тебе открыла кредит, не потому что я тебе доверяю, а потому что ты по мелочам красть не станешь, но я тебе не доверила бы ключи от амбара. Золотозубая чернявая Галя была на рабочем месте, как и ее коллеги. Я подошел к ней и начал разговор:

- Привет, красавица! Хочешь погадаю и всю правду тебе расскажу, а потом и покажу.

- Привет, дорогой, привет! Как я рада тебя видеть, когда ты здесь появляешься, — у нас торговля лучше идет. Приходи чаще! Погоди, да не влюбился ли ты? Точно! Кто она? Рассказывай шалун...

- Влюбился, — перебил я ее.

- Погадать? На будущее...

- Галя, боюсь сглазить, — нужны деньги.

- Я не глазливая. Знаю, что тебе нужны деньги, иначе бы ты не пришел. — Сказала она, немного подумала и добавила, — есть хорошие колготки, очень хорошие.

- Хорошо. Дай 20 пар.

- Возьми пятьдесят — не пожалеешь, — очень хороший товар. Деньги в течении месяца отдашь. На следующей недели будут французские духи Клима и Фиджи — заходи.

С шустрым цыганенком мы пошли к камерам хранения багажа, где рядом стоял оранжевый «москвич» со знаком «инвалид», из багажника которого я получил товар — 50 импортных колготок в красивой упаковке.

---

Марина, Марина, вот что ты со мной сделала! Я ведь, как бы сказать, привык к своему обыденному быту, к своим повседневным запросам, и вдруг — бац, и я втянут в какую-то любовную историю, где ты — как ангел, а мне теперь предстоят дополнительные расходы и, соответственно, дополнительная работа.