Друзья

- Никита, пусть твой билет полежит у нас. Ты же нам доверяешь. Мальчики уже поздно, давайте расходиться по домам, завтра всем на работу. Никита, ты пойдешь к Марине.

Это не был вопрос или предложение — это было распоряжение. Мне в армии порядком надоело это солдафонство, но армия есть армия — солдаты, офицеры — субординация. А здесь — что к чему? Был бы этот лотерейный билет по настоящему выигрышным... Что-то мне подсказывало — надо подчиниться, — тогда все будет хорошо; такие подсказки я получал частенько и мой опыт говорил — это правильно.

Мы с Макеем проводили Марину до парадной, я сказал ей:

- Тебе завтра на работу — выспаться надо. Мне пьяному что-то не хочется твоим родителям на глаза показываться, — неудобно. Я тебе позвоню.

Она долго не отпускала нас своими вопросами, словно мы видимся с ней в последний раз: куда мы идем; что я буду делать с выигрышем; когда мы увидимся. Наконец, мы попрощались, затем зашли по известному адресу, — купили вина, и полезли к ткачихам.

—

До субботы мы с Макеем были весьма популярные личности — слух о выигрыше разлетелся по Красному селу. Мало кто из наших сверстников понимал — 10 тысяч рублей это сколько, — сколько надо работать и что на них можно купить? Многие знали, что 100 рублей — это много, 1000 рублей — очень много, 10 000 — это вообще... тьма. София была главным рупором и руководителем. Я понял, что такие люди, как она нужны... просто нужны.

Правду я Макею не сказал, подумал, что так будет интереснее. Во-первых, он здесь не при делах, а во-вторых, он вел себя достойно: не лез с вопросами и советами. Он просто наслаждался популярностью, к которой уже привык, будучи двойником известного актера. Он, как и прежде, был главным, а я его друг, который всюду его сопровождал.

В четверг я передал Софии столбец с заветными цифрами, а в пятницу вечером на кухне ее квартиры у меня состоялся с ней серьезный разговор относительно наших отношений с Мариной, — без Марины я своей жизни не видел, поэтому сказал Софии, что уезжаю тот час к своим родителям — просить благословения, лотерейный билет оставляю ей на сохранение — и уехал... в Ленинград.

Продолжение, надо полагать, было скандальным и ярким.

Глава 3. Гостиный двор

Терпение и риск делают жизнь богатой.

Ленинград. Суббота.

Надежда Павловна - женщина средних лет - открыла дверь квартиры на третьем этаже сталинского дома. Мы вошли в внутрь, прошли по узкому коридору, еще дверь - комната, шкаф, две кровати, стул, тумба и на ней телевизор. Она подошла к окну, в горшке на подоконнике скучало высохшее растение.

- Вот… 30 рублей в месяц, - сказала она.

- Хорошо, - согласился я.

- Оплата вперед.

Я отсчитал нужную сумму и передал хозяйке. Мы прошли на кухню, она показала стол, шкаф и посуду, которой я мог пользоваться; сказала, что у меня только один сосед, но с “падучей”, попросила поливать цветок, оставила ключи и ушла.

Теперь я живу в съемной комнате на проспекте Карла Маркса недалеко от нового Кантемировского моста. Красное село в прошлом - недельки через две наведаюсь. Дел было много: одно сделано, второе - съездить к цыганке за парфюмом, третье - развести товар и, самое неприятное, - найти работу. Работать не хотелось, - хотелось приятного общества и не думать о деньгах.

Товар развез и остался ночевал в общежитии медработников на Кондратьевском проспекте - делил постель с приезжей грудастой медсестрой. Воскресенье началось с чистого спирта и закончилось утром в понедельник - жутко болела голова и все тело - будто бы меня пропустили через всю общагу. Трудно найти профессию, где пьют больше, чем в медицине, - в этом я убеждался много раз.

Во вторник я окончательно поправился и пошел искать работу. Ах, товарищи, что за безумие вы придумали, - работать, чтобы жить! Мне 20 лет, а я уже должен - ничего ни у кого не брал, но уже должен. Долг - служить в армии - отдал. Долг - работать - это же бред, - и за этот бред садят в тюрьму. В чем же я провинился? Главное, все вокруг где-то работают, - и все смирились с этой безумной мыслью: трудиться, чтобы жить. Все или почти все, даже в мыслях не допускают, - просто жить и наслаждаться жизнью.

С этими мыслями я ходил по галереям Гостиного двора, - давненько я здесь не был. Мне очень нравилось ходить по большим магазинам, разглядывать товары, общаться с продавщицами, что-то примерять - время летело быстро и незаметно. Я обошел универмаг кругом, затем перешел Невский проспект, зашел в кафе “Север”, оплатил эклер и кофе - сел за столик у окна.

Напротив меня Большой Гостиный двор - вывеска универмага смотрела на меня, а я на нее - это знак. Да - это приглашение - это даже интереснее, чем просто не работать. Здесь каждый день собирались огромные очереди за всякими дефицитами: джинсы, дубленки, сапоги. На том углу постоянно трутся мажоры спекулянты с импортными товарами: жвачка, пакеты, кроссовки.