Друзья и герои

Бухарест располагался в сердце Европы, а этот город лежал у самого Средиземного моря. В Бухаресте уже начиналась зима. В Афинах, казалось, лето будет длиться вечно.

Если удастся дожить до вечера, они встретятся с Гаем. Она представила, как его самолет летит над бирюзовым Эгейским морем, и мысленно пожелала ему не сбиться с курса. Гай оставил позади несчастную столицу и маниакальных ставленников «нового порядка». Оставалось только дождаться его благополучного прибытия. Мысли вышли из-под контроля, и ей вспомнились те, кого они оставили позади. Например, Саша.

Якимов, изображая хозяина и экскурсовода, указывал ей на местные достопримечательности. Осознавая свое превосходство, он держался довольно величаво.

– Неплохой городок, – сказал он. – Мне всегда здесь нравилось. Ваш старый Яки тут свой.

Он оставил позади свои долги, а новые знакомые пока ничего об этом не знали. Ему удалось найти работу. Хотя одежда его уже не поддавалась починке, ее выстирали и отгладили, и он носил ее с видом человека со значительным прошлым. Кивнув в сторону нарядного здания на углу, он пояснил:

– Это «Гранд-Бретань».

– А что это такое?

– Ну, дорогая моя! Это лучшая гостиница. «Гранд-Бретань». Яки тут не раз бывал. Пожалуй, перееду сюда, когда обзаведусь деньжатами.

Свернув на главную улицу, он начал оступаться. Всё его длинное, худое тело словно обвисло. Они прошли едва ли пару сотен ярдов, но, пробираясь сквозь толпу, он начал жаловаться:

– Очень долгая прогулка. Вашему бедному Яки такое тяжело. Ноги уже не те. Утомительное место: то вверх, то вниз, жарко, пыльно. Постоянно надо подкрепляться.

Впереди показалось большое кафе. Облегченно вздохнув, Якимов заявил:

– Новое кафе «Зонар»! Неплохое место. Мое любимое, знаете ли.

Всё здесь было сверкающе новым: большие окна, полосатые навесы, выставленные на улицу столики. Посетители были одеты по-летнему: женщины в шелках, мужчины в серебристо-серых костюмах. Официанты, все в белом, разносили на блестящих подносах сияющие на солнце кофейники. На витринах внутри кафе красовались конфеты и изысканные торты.

– Кажется, здесь довольно дорого, – сказала Гарриет.

– Пожалуй, – согласился Якимов. – Но удобно. Надо же куда-то ходить.

Они перешли улицу. Подойдя к кафе, Якимов остановился:

– Если бы у меня были при себе деньги, я бы пригласил вас передохнуть здесь.

Так вот каков был его замысел! Гарриет поняла намек. Он доставил ей благую весть и теперь ожидал вознаграждения.

– Мне удалось обменять в гостинице немного румынских денег, – сказала она. – Позвольте мне угостить вас.

– Ну как же, дорогая моя, разумеется. Если вы хотите отдохнуть, я с радостью к вам присоединюсь.

Он опустился в ближайшее плетеное кресло и с важным видом спросил:

– Чего бы вам хотелось?

Гарриет сказала, что выпила бы чаю.

– Думаю, мне стоит выпить капельку коньяка. Чай сушит горло.

Когда им принесли напитки, официант положил рядом с бокалом Якимова счет. Тот пододвинул его к Гарриет и стал с довольным видом потягивать коньяк.

– Здесь очень большая русская колония, знаете ли, – сказал он. – Прекрасные люди, все лучшие семейства. И здесь есть русский клуб, где подают русские блюда. Просто восхитительно. Один из членов этого клуба сказал мне: прекрасная, мол, у вас фамилия, ваш отец не служил при дворе?

– И что же, служил?

– Не спрашивайте меня, дорогая, всё это было так давно. Яки тогда был совсем ребенком. Но мой отец и вправду входил в число приближенных ко двору лиц, тут сомневаться не приходится. Мое соболиное пальто ему подарил сам царь. Я вам не рассказывал?

– Возможно, упоминали как-то.

– Вы, наверное, знаете, что моя матушка скончалась?

– Я не знала. Мне очень жаль.

– Никакого больше содержания. Старушка была очень добра ко мне, но не оставила ни гроша. Жила на ренту. Ничего не осталось. Рента – дурное изобретение.

Он осушил бокал и выжидающе глянул на Гарриет. Та кивнула, и он снова подозвал официанта.

В прошлом ей претила жадность Якимова, но теперь она оставалась равнодушна. Важным было только одно – скоротать несколько часов. Время было препятствием, которое надо было преодолеть. Больше всего на свете ей хотелось увидеть автобусную остановку на взлетном поле.

– Взгляните-ка на того типа! – сказал Якимова. – Того, что увешан коврами. Это турок. Я знал одного такого в Париже. Мой друг, американец, купил у него весь товар. Бедняга отправился домой без единого ковра, подхватил пневмонию и умер.