Друзья и недруги. Том 1

Барбара посмотрела на девушку четырнадцати лет, стоявшую возле ворот. Элизабет, дочь йомена Томаса, – она часто приходила к Барбаре помогать по дому. Плата, которую Элизабет получала от Барбары, была немалым подспорьем для ее семьи, но Барбара давно поняла, что дело не в монетах. Элизабет была по уши влюблена в ее сына и, когда Вилл приезжал к матери, находила себе новое и новое дело в доме Барбары, лишь бы подольше побыть рядом с ним. Вот и сейчас она нарядилась в чистую тунику и верхнее платье из ярко-синей, хорошо выделанной шерстяной ткани, гладко заплела волосы цвета отбеленного льна, украсила шею ожерельем из золотистых топазов, подаренным ей Виллом на прошлое Рождество.

– Можешь, Лиззи, – сказала Барбара, поднимаясь на ноги, и махнула рукой в сторону лестницы, по которой сбегал Вилл: – Вот он.

Нежное лицо Элизабет просияло радостной улыбкой, и такой же радостный свет вспыхнул в больших темно-карих глазах. Едва лишь увидев Вилла, она больше не сводила с него глаз. Подойдя к девушке, он небрежно поцеловал ее в щеку, отчего Элизабет зарделась густым румянцем, и окинул придирчивым цепким взглядом.

– Какая ты сегодня нарядная! – сказал он недовольным ревнивым тоном. – По какому случаю?

– Так воскресенье, – ответила Элизабет, преданно глядя на Вилла.

– Воскресенье, говоришь? – хмыкнул он. – Значит, сегодня у тебя нет работы? Тогда, может быть, окажешь мне честь и сходишь со мной на прогулку?

Глаза Элизабет вновь просияли, она вопросительно посмотрела на Барбару.

– Плащ возьми, Вилл, – сказала в ответ Барбара. – Холодно, Элизабет может простудиться.

Когда Вилл вернулся в дом за плащом, Элизабет тихо спросила:

– Он по-прежнему не собирается обратно в Веардрун?

– Вроде бы мне удалось поколебать его намерение остаться в Локсли, – ответила Барбара. – Поговори с ним, Лиз. Может быть, этот упрямец к тебе прислушается больше, чем ко мне?

Элизабет едва заметно кивнула, хотя ее глаза погрустнели: она не хотела, чтобы Вилл уезжал. Но Барбара не сомневалась в ней: Элизабет всем сердцем любила ее сына, а сердце у нее было отменное, полное самоотверженности и великодушия. Даже удивительно, что в семье простого йомена родилась такая девушка, больше похожая на принцессу, чем на дочь простолюдина.

Вилл вышел, набросив на плечи плащ и захватив другой для Элизабет, в который молча и по-хозяйски укутал девушку. Элизабет взяла Вилла под руку, и они вышли за ворота, провожаемые задумчивым взглядом Барбары.

Не случись встречи Вилла с отцом, Барбара не пожелала бы сыну другой жены. Теперь, конечно, нет. Теперь Элизабет Виллу не ровня: сын графа, пусть и незаконнорожденный, и дочь йомена. Барбара вздохнула и сокрушенно покачала головой. Девочка слишком явно влюблена в ее сына, Вилл же относится к ней как к собственности. Чем это все закончится? Для Барбары не было тайной, что сын не только вырос, но и успел познать женщину. А Элизабет бесконечно доверяет Виллу, и скажи он ей только слово, вверит себя ему без остатка. Барбаре было жаль девушку: как бы ни поступил Вилл, для Элизабет счастья не будет. Но разве саму Барбару в свое время остановило подобное понимание? И разве сейчас у нее мало забот, чтобы ломать себе голову над будущим одной из сельских девчонок? С этой мыслью Барбара вернулась в дом.

Вилл и Элизабет шли по улице, пока не миновали господский дом, за которым она переходила в дорогу. Они ни о чем не говорили. Вилл крепко держал Элизабет за руку, и ей было достаточно тепла его ладони. Она не спрашивала, куда они направляются, свято уверенная в том, что с Виллом она в полной безопасности. Искоса поглядывая на его четкий профиль, она улыбалась. Но Вилл не замечал ее улыбки, оставаясь задумчивым и хмурым, и Элизабет тоже погрустнела. Она догадывалась, о чем он все время думает и почему так глубоко ушел в свои мысли, что почти забыл о ней. Они отошли от селения довольно далеко, когда Вилл очнулся и вспомнил об Элизабет.

– Что же ты молчишь? – упрекнул он девушку. – Устала, наверное!

Элизабет хотела ответить, что готова идти так всю жизнь, лишь бы он держал ее за руку или просто был рядом, но сдержалась. Вилл бросил взгляд по сторонам и заметил в просвете деревьев, обступивших дорогу, небольшую прогалину, залитую светом нежаркого зимнего солнца.

– Посидим немного, – предложил он, потянув Элизабет за собой. – Отдохнешь, а потом пойдем обратно.

Сняв с себя плащ, Вилл расстелил его на пригорке, усадил Элизабет и сел рядом с ней.

– А ты? – встревожилась Элизабет, увидев, что он остался в куртке из тонкой шерсти, и протянула Виллу край своего плаща: – Набрось на себя, чтобы не продрогнуть.

Вилл пренебрежительно хмыкнул: закалка, полученная за годы воспитания в Веардруне, сделала его почти нечувствительным к легкой морозной прохладе. Но он принял предложение Элизабет, поскольку, укрывшись с ней одним плащом, ему было проще обнять ее, что он и сделал. Девушка склонила голову Виллу на плечо и тихо спросила:

– Что ты все-таки решил? Остаешься или возвращаешься?

Нахмурившись, Вилл долго молчал, потом вздохнул и честно признался: