Друзья и недруги. Том 2

В положенный срок я разрешилась от бремени сыном, и мне стало немного легче от того, что я не подвела Гая и не обманула его ожиданий. Гай пожелал назвать мальчика в честь своего отца. Моим мнением он не поинтересовался. Я не посмела бы возражать, но равнодушие Гая меня задело: я была вправе ждать большей благодарности. Я попросила его пригласить дядю Гесберта, чтобы он крестил нашего сына, и только тогда узнала, что дяди Гесберта давно нет в живых. Гай приказал всем скрывать от меня его гибель, пока я ждала дитя. Не думаю, что Гай волновался обо мне – скорее он беспокоился о ребенке, которого я носила. Во всяком случае о смерти дяди Гесберта он рассказал мне с полнейшим равнодушием, а когда я заплакала, презрительно поморщился.

– Почему он погиб? – спросила я.

– По причине своей непомерной алчности и женолюбия.

Дядя Гесберт и женолюбие?! Ведь он был епископом!

– Ты плохо знаешь своих родственников, – усмехнулся Гай. – Твой дядя Гесберт удержу не знал в плотских утехах, лишь напускал на себя постный вид. Клюнул на юную красотку, а налетел на стрелу!

– Дядя Гесберт был образцом добродетели! – крикнула я, задохнувшись от возмущения.

– Этот образец добродетели частенько предавался самому разнузданному разврату, – рассмеялся Гай. – Я мог бы много рассказать тебе о том, каким он был на самом деле.

– Не трудись! – отрезала я. – Все равно не поверю ни одному дурному слову о нем!

Гай насмешливо фыркнул и лениво пожал плечами:

– Твое дело. Продолжай и дальше жить в мире иллюзий.

Дни мелькали, похожие один на другой, пока не пришло известие, что король Ричард облек графа Хантингтона властью своего наместника в Средних землях. Получив эту весть, Гай вышел из оцепенения, в котором пребывал, впал в неистовую ярость, разгромил свои покои и напился до бесчувственного состояния.

Еще через несколько месяцев я услышала от служанок, которые умудряются знать все обо всех, что леди Марианна родила дочь. Признаюсь, это известие вызвало у меня злорадные чувства. В моих глазах она оставалась дурной женщиной, а теперь вдобавок ущербной. Должно быть, граф Роберт испытал разочарование и пожалел, что взял ее в супруги. Но стоило мне так подумать, как в то же мгновение вспомнились их голоса, прозвучавшие эхом:

– Моя леди!

– Мой лорд!..

Нет, поняла я, он никогда в ней не разочаруется, как и Гай никогда не оставит мысли о ней. Дядя Гесберт назвал ее ведьмой – ведьмой она и была, напуская на всех свои чары, не щадя никого!

Когда я прошла очищение после родин, Гай снова начал наведываться в мою постель. Прежде у нас была общая спальня, но пока я носила Лайонела, Гай распорядился ее переделать, и теперь каждый из нас ночевал отдельно. Он приходил ко мне раз в неделю и очень редко оставался до утра, исполняя супружеский долг молча, без единой ласки или поцелуя, только что не стискивал зубы, словно я внушала ему отвращение. Так прошел год, и Гай объявил, что поскольку я за целый год не понесла, то он больше не видит смысла продолжать супружескую близость со мной.

– Возможно, удостаивай ты меня более частыми посещениями, я бы уже носила под сердцем дитя!

– В том, для чего другим хватало единственного раза, ты оказалась такой же неумехой, как и в остальном, – ответил он.

Впервые мне захотелось отплатить ему той же монетой, и я сказала Гаю в лицо, шалея от собственной дерзости:

– Может быть, мне разбросать по спальне имбирные стебли, чтобы ты вновь обманулся, принял меня за нее и счел мое ложе желанным? Помнится, в ту ночь ты отступил от обычной строгости. Кто она для тебя, Гай? Простолюдинка или девка? Согласно твоим же утверждениям, только им дозволительна пылкость в мужских объятиях!

Лицо Гая приняло такое выражение, что я была уверена: сейчас он ударит меня. Но Гай справился с гневом. Смерив меня брезгливым взглядом, он с презрением произнес:

– Ты безнадежна, Беатрис! Безнадежна в своей глупости. Простолюдинка или девка, спрашиваешь? Ни то ни другое. – Помедлив, он сказал изменившимся, очень тихим голосом: – Марианна – единственная для меня.

Я поняла, что мне не тягаться с ним в умении причинять боль словами, когда он, прежде чем закрыть за собой дверь, с холодной улыбкой добил меня:

– Знаешь, а я ведь признателен тебе за наваждение, которое ты мне подарила, сама того не ведая. Хотя бы так, пребывая во власти морока, но я узнал, каково это – делить ложе с желанной и любимой женщиной. Сладостно и бесконечно прекрасно, Беатрис!

Моя постель стала одинокой и холодной, но не постель Гая. Зайдя к нему как-то утром, я застала его в кровати с одной из служанок. Девушке хватило совести покраснеть и укрыться с головой, а мой супруг не устыдился столь очевидного проявления своей неверности. Напротив, он сделал мне выговор за то, что я ворвалась к нему без зова и предупреждения. Когда же я укорила его, он ответил мне пощечиной и приказал выйти вон.