Друзья и недруги. Том 2

– Почему ты спрашиваешь разрешения? Разве теперь не твои товарищи стали хозяевами в этом лесу?

Джеффри крепко сжал губы и воздержался от резкого ответа, продолжая пристально смотреть на Эллен. Она пожала плечами и невыразительным голосом ответила:

– Делай что хочешь. У меня только одна просьба: чтобы твои товарищи не переступали порог этого дома.

– Как пожелаешь. Благодарю за любезность! – сказал он самым бесстрастным тоном, отложил меч, взял кувшин, кружки и скрылся за дверью.

Эллен опустилась на пол и стиснула ладонями виски. Как она могла, как посмела подумать, что в нем есть хотя бы малейшее сходство с Робином? Забыла, кто он? Давно ли не стало Робина, давно ли его стрелки покинули Шервуд – и вот ратники Гисборна чувствуют себя в этом лесу, как в собственном доме! Ее забил озноб от гнева на Джеффри, на саму себя.

Джеффри с лесничими устроились возле стены под окном, с другой стороны которого в душевных муках корчилась Эллен.

– Так куда ты подевался? – услышала она голос одного из лесничих. – После погребения сэра Гая передал мне командование дружиной, а сам как сквозь землю провалился!

Так и есть, горько усмехнулась Эллен, она не ошиблась. Товарищи Джеффри были его соратниками, служившими Гаю Гисборну под его командованием. А кем еще они могли быть?

– Судя по твоей одежде, Томас, ты недолго замещал меня. Как вы оказались в лесничих? – спросил Джеффри, разливая по кружкам вино.

– Как-то надо было жить дальше, – ответил тот, кого Джеффри назвал Томасом. – Замок и земли сэра Гая поступили в казну, немногим позже король Иоанн передал их в лен Брайану де Бэллону. У того свои ратники, сам он уехал в Лондон, и неизвестно, когда вернется. Да и никто из нас не захотел перейти на службу к нему. Лучше король, чем Брайан де Бэллон! Лесничие теперь снова в почете, жалованье хорошее. Сперва сам устроился, потом встретил Мэтью, помог и ему. Узнал, что Никлас поселился с семьей в Ноттингеме, – и его отыскал.

– С семьей? – удивился Джеффри. – Ты женился, Никлас? На ком?

– На Джоанне, на ком же еще? Он вздыхал по ней с того дня, как впервые увидел в Герефорде, – рассмеялся Томас и стукнул кулаком по плечу смутившегося товарища. – Все надеялся, что сэр Гай отпустит Джоанну и выдаст замуж, и только сейчас дождался.

– Странно!

– Что тебе кажется странным, Джеффри?

– Не сочти за обиду, Никлас, я удивлен, что она согласилась выйти замуж, да еще так быстро!

Томас, заметив, как на лицо Никласа набежала тень, поспешил ответить вместо него:

– Слуги Бэллона весьма круто обошлись с ней: обобрали до нитки и выгнали из замка едва ли не в одной сорочке. Не прими она предложение Никласа, то просто погибла бы. Правда, и у него, как у всех нас, в те дни не было за душой почти не гроша. А ведь ей в начале мая рожать, так что служба и жалованье пришлись Никласу очень кстати!

– В начале мая? Постой! Как в начале? – Джеффри нахмурился и, сообразив, понимающе кивнул: – Отчаянный ты парень, Никлас! Видать, крепко любишь Джоанну! Она того стоит.

– Ее сына я тоже забрал от приемных родителей, – сказал Никлас спокойным голосом, дав понять, что Джеффри может не проявлять тактичность. – Славный мальчуган! Очень похож на Джоанну, и такой же светловолосый, как она.

– Ну, не знаю, не знаю! – фыркнул Томас. – Когда я впервые увидел его, чуть не перекрестился. Взгляд, голос, жесты – вылитый отец! Никлас наврал ему с три короба. Дескать, ушел в крестовый поход, не зная, что оставил Джоанну в тягости, а потом, считаясь погибшим, годы томился в сарацинскому плену. Вот Джоанна и была вынуждена отдать сына на воспитание, повинуясь воле лорда. Ух, как парнишка за это сердится на сэра Гая! На Джоанну больно смотреть, когда сын упоминает его имя, всякий раз прибавляя недоброе слово.

– Чувства Джоанны можно понять, а вот ты, Никлас, призадумайся! – посоветовал Джеффри. – Если у сына такой же, как у отца, острый ум, он со временем разберется, где ложь, а где правда.

– Чему быть, тому не миновать. Чтобы Джоанна не огорчалась, я запретил мальчику говорить о сэре Гае дурно и приказал каждый вечер молиться за упокой его души. Хватит об этом! – отрезал Никлас. – О себе мы рассказали, а что ты, Джеффри?

– А я пока здесь, – кратко ответил Джеффри, кивнув на дом, и указал глазами на разлитое по кружкам вино.

Бывшие ратники Гисборна взялись за кружки и, стукнувшись ими, сделали по глотку.

– Что это за дом, Джеффри? Мы спросили твою хозяйку, да, кажется, напугали ее. Кто разрешил построить его в королевском лесу?

Джеффри усмехнулся:

– Тот, чья воля здесь была много выше воли короля и при ком вы, что в одеждах с королевским гербом, что в ратном облачении с гербом сэра Гая, и шагу не смогли бы сюда ступить.

– Граф Хантингтон!.. – протянул третий лесничий и понимающе сказал: – Вот почему хозяйка так переменилась в лице! Догадалась, кто мы?

– Она умная женщина, – невесело улыбнулся Джеффри.

– Выходит, она из тех, кто был в Шервуде с графом Робертом?

Он молча прикрыл глаза, подтверждая догадку бывшего соратника.

– И она знает, кто ты?

– Да, Мэтью, знает.

– Знает, но приютила тебя?