Друзья и незнакомцы

– Я начал думать об этом после выступления Хола Донахью, владельца обувного магазина в центре города, на собрании нашей дискуссионной группы в воскресенье. Спустя шестьдесят лет он закрывает бизнес. Хол рассказал нам, что некоторое время назад к нему стали приходить покупатели, прося примерить по три-четыре пары для себя или детей. А потом, прямо у него на глазах, они смотрели в Интернете, могут ли найти эту же обувь подешевле. Знаете, что сказал им Хол? Он сказал: «Удачи. Будет ли “Амазон” спонсировать местную футбольную команду и парад на Четвертое Июля?» Отличный вопрос, я тогда подумал. Люди не могут жить без этого.

– Мы не можем жить без «Амазона», – возразил Эндрю.

Элизабет метнула на него изумленный взгляд. Что это было?

Эндрю никогда бы не признался ни в чем подобном их друзьям в Бруклине. Все говорили, что ничего с «Амазона» не заказывают, так было положено. Хотя Элизабет видела фирменные коробки на ступеньках домов по всему их району, каждый вечер возвращаясь домой с работы.

– Что вы там покупаете? – спросил Джордж.

– Все. По большей части, все для ребенка. У нас оформлен ежемесячный заказ на памперсы, салфетки, молочную смесь. Бесплатная доставка. Тебе надо попробовать. Это намного удобнее, чем ехать в магазин только для того, чтобы обнаружить, что в половине случаев у них ничего нет.

– Вы выбираете удобство в ущерб человечности, возразил Джордж.

Фэй цокнула языком.

– Я начну беспокоиться о человечности, когда мой ребенок начнет спать по ночам, – пожал плечами Эндрю.

Удар ниже пояса, подумала Элизабет, особенно учитывая то, что Эндрю никогда не вставал к ребенку посреди ночи. Она послала Джорджу одобряющую улыбку.

– Расскажи Лиззи про тостер, – обратился он к Фэй.

– Что с ним?

– Сегодня утром наш новый тостер сломался без всякой на то причины, – сам начал Джордж. – Мы купили его месяц назад. Предыдущий был нашим свадебным подарком. И все еще исправно работал. А насчет этого даже пожаловаться никому нельзя. Магазин утверждает, что это проблема производителя. Производитель не берет трубку. Так и ходишь кругами, пока не махнешь на это все рукой.

Он стукнул кулаком по столу, как бы подчеркивая сказанное.

– Бум! Полое Дерево.

– Как раньше теперь не делают, – сказал Эндрю.

– Я знаю, что ты надо мной посмеиваешься, но это утверждение абсолютно верное. Мир скатился черт знает куда, – ответил ему Джордж. – Но большинству все-таки слишком комфортно, чтобы обратить на это внимание. Раньше мы думали, что придет Большой Брат и отнимет у нас все против нашей воли. А теперь мы сами отдаем ему это с улыбкой.

– Ты говоришь, как студенты у меня на работе.

– И хорошо, – заявил Джордж, – рад, что молодежь это понимает. Меня это ободряет. Если ничего не изменится, они будут первыми, кто окажется под ударом.

– Они называют себя социалистами, – заметил Эндрю.

Джордж пожал плечами.

С одной стороны, сейчас он и сам был практически социалистом. Хотел разрушить капиталистическое зло. Остановить прогресс, чтобы появился шанс на социальное равенство. С другой стороны, он был почти консерватором. Джордж оставался единственным человеком, которого Элизабет знала, кто не разделял восторгов насчет Обамы.

– Он все твердит, малый бизнес – это ответ, – недавно сказал Джордж. – И как это сработало в моем случае, а? Или в твоем, Лиззи, с твоим неоплачиваемым декретным отпуском? По сути, таким образом администрация говорит, не проговаривая этого прямо, что настоящие профессии не вернутся – производство в этой стране вымерло, – так что лучше бы вам изобрести свое собственное дело. Работы, которая будет гарантировать вам медицинскую страховку, пенсию или хоть какую-то социальную защищенность, у вас не будет.

Сегодня, когда Элизабет спросила у него совета, за какого кандидата ей проголосовать на предстоящих выборах в сенат штата, Джордж только вздохнул.

– Это не имеет значения, – ответил он. – Все они одинаковые. Они не придут нас спасать, Лиззи. Мы сами должны себя спасти.

* * *

Когда они вернулись домой, Эндрю сказал:

– Папа кажется еще больше не в себе, чем обычно, со всеми этими разговорами про Полое Дерево.

– Он проговаривает свои страхи, – возразила она. – Оставь его.

За ужином Элизабет выпила вторую бутылку пива, съев всего ничего, тайком скормив остатки еды собаке, пока Фэй не видела. От алкоголя, помноженного на ее обычную усталость, у нее закрывались глаза.

– Родители стареют, – продолжил Эндрю. – Мне от этого грустно. Видишь, вот почему Гилу нужен брат.

– Ты романтизируешь отношения между братьями и сестрами, – заметила она. – Посмотри на меня с Шарлоттой. У нас нет ничего общего. Единственное, о чем мы когда-либо говорим, – это наши ненормальные родители.

– Вот именно. Иметь кого-то в этом мире, кто знает, что такое твои родители. Кого-то, с кем можно друг другу посочувствовать. Об этом-то я и говорю.

– Ты хочешь, чтобы у Гила был кто-то, кому он будет на нас жаловаться.

– Именно так, – подтвердил муж.