Друзья и союзники Рима [с иллюстрациями]

– Не вздумай! – рявкнул я Хренио, который, перебросив меч в левую руку, правой потянулся под плащ. Только пистолет его, о котором даже наш наниматель не в курсах, перед финикийцами засветить ещё не хватало! У меня-то при себе пара пружинных пистолей, одну из которых я и выхватил. Собирался-то ухарю этому болт влепить, да заметил, что главный ихний под шумок слинять намыливается. Ему я и впендюрил железный гостинец. Тот рухнул, уцелевшие соплеменнички – к нему, а я за второй пистолью тянусь.

– Максим, осторожнее! – предостерёг испанец…

– Максим?! – прорычал ухарь-финикиец. Пара молниеносных движений – и меч Тарха отлетает в сторону, Бенат – в полной комплектации – отлетает в другую, а финикиец – млять, такой прыжок и леопёрда не опозорил бы. Вскинуть пистоль и выжать спуск я успел, да хрен ли толку! Он – тоже успел. Плашмя он клинок под мой болт подставил или смахнул его на хрен влёт, я не разглядел, только лязг характерный услыхал – в тот момент, когда уже уворачивался, да с левой руки мечом его удар парировал. А я ведь не левша ни разу! Пока он пронёсся дальше по инерции, я руку сменил и в транс боевой вошёл, но куда там мне до него! Солнечные блики на моём клинке и на его, звон, рукоять отдала в ладонь, его остриё чиркает по моему плечу – спасибо кольчуге. Пытаюсь достать его, он уворачивается, взмах с отблеском – я парирую сильной частью, тут же выпад. Он снова уворачивается и чиркает таки меня кончиком по предплечью, я досылаю клинок и располосовываю ему рукав туники, он отскакивает…

– Убери! – шиплю Васкесу, заметив краем глаза, что он всё-таки достаёт свой табельный "стар". Рядом материализуются Бенат и Тарх – хвала богам, оба целы. Так уже веселее, сделаем мы его. Мы испанская пехота или где? Вон уже скольким, жаждущим героической смерти, их желание исполнили! Главное – держать строй, сеньоры!

Кажется, он тоже в это въехал – отскочил подальше, проворчал что-то себе под нос, зыркает на нас. Володя достаёт свою пружинную пистоль, Велтур за своей тянется, я сменный болт вытаскиваю и перезарядиться прилаживаюсь. Финикиец кидает быстрый взгляд на мою руку, и только в этот момент я ощущаю, что слегка саднит. Скашиваю глаз – скорее царапина, чем рана, но кровь выступила. А этот мгновенно оглядывается, явно высматривая пути отхода – не отчаянно, собранно и деловито, и вид у него человека, выполнившего свою работу, а взгляд – уже не враждебный, а так, несколько озабоченный. Наши вскидывают пистоли, бьют залпом, он с трудом, но уворачивается, я поднимаю свою…

– Довольно! Мир! – выкрикивает он, отступая, – Не отравлен! – указывает на свой клинок, – Потом поговорим! – и пускается наутёк.

– Ну, силён! – чуть ли не хором выдохнули этруск и кельтибер, – И как двигается!

А до меня только тут дошло, что имел в виду скрывшийся финикиец. Царапину-то ведь он мне сделал, и если клинок отравлен – вполне может ведь и хватить.

– Нет, ТАКИЕ воины яда не применяют, – заметил Бенат, – Брезгуют. Если бы он хотел – отправил бы к праотцам нас всех…

– Absque omni exceptione, – неохотно, но уверенно подтвердил Тарх.

Преследовать его никто как-то энтузиазма не проявил – по собственной воле, по крайней мере. По приказу – другое дело, но когда поднялись целыми и даже почти невредимыми пятеро отключенных им ранее, я тоже пришёл к тому же выводу, что и двое наших крутейших рубак. Враг так не поступает, а раз так – пусть скрывается. Что-то подсказывает мне, что скоро мы с ним встретимся, и эта встреча будет не враждебной. А пообщаться с ним будет интересно. Шутка ли – на него НЕ ПОДЕЙСТВОВАЛО моё давление эфиркой, доведённоё практически до совершенства в тренировках с кельтибером и этруском, да ещё и поставленное на рефлекс! Такое возможно лишь в одном случае – только если он сам ТАКОЙ ЖЕ.