Читаем Друзья и союзники Рима [с иллюстрациями] полностью

– Презрение к любым другим доходам кроме доходов от земледелия, которым у вас только и достойно обеспечивать себя благородному человеку. Всегда были, есть и будут люди, к которым липнут деньги, и когда денег становится достаточно – им хочется почёта, и если почёт связан с владением землёй, то получается, что чем больше земли, тем больше и почёта. И чтобы заполучить больше земли, они всеми правдами и неправдами отторгают её у соседей победнее.

– Так я ведь об этом и говорю тебе! Их алчность не знает пределов!

– А я тебе – о том, что сами законы вынуждают их к этому. Земледелие – самый малоприбыльный вид деятельности, и никто из любящих деньги не вкладывал бы их в него, если бы не порицалось их вложение во что-то подоходнее – в ту же торговлю, в то же крупное ремесленное производство ценных и нужных всем товаров…

– Как это делают богатые афиняне?

– Почему бы и нет? Напрасно вы презираете их за это – они нашли богатству применение, не подрывающее основ их государства. Большая мастерская с рационально организованным производством занимает меньше земли, чем крестьянский надел, а доходов даёт во много раз больше, и её владельцу не нужно округлять свои владения за счёт земли соседей. И его соседи-земледельцы продолжают владеть своей землёй, как владели ей и их предки, ни в чём им не утесняемые.

– Но при этом ты говоришь, что ту же самую ошибку, которой ты считаешь наши законы, делает и Рим?

– Да, даже ещё худшую. У вашего спартиата, пока он на войне, землю всё равно обрабатывают живущие на ней илоты, а землю римского крестьянина, пока он служит в легионе, без него обрабатывать некому, и она приходит в запустение. И даже в случае его гибели или тяжёлого увечья никто не даст его семье государственного раба, который бы хоть как-то обрабатывал его землю вместо него. Поэтому, думаю, римские крестьяне разорятся гораздо быстрее, чем разорялись ваши спартиаты, а скупить их заброшенные земли в Риме давно уже есть кому.

– И этому никто не препятствует?

– А кто будет препятствовать? Те, кто заседает в сенате, сами же и скупают.

– И в этом, ты считаешь, виноваты римские законы, а не их алчность?

– А что же ещё? Ты думаешь, я менее алчен, чем они? Но я живу не в Риме и я не сенатор, и как вольноотпущеннику мне никогда в римский сенат не попасть. А будь я свободнорожденным римлянином, живи в Риме и владей землёй – ну и имей, допустим, кругленькую сумму в звонких римских денариях – мог бы, отслужив положенное число военных кампаний, избраться квестором, и уже одно это – по истечении годичного срока исполнения должности – сделало бы меня сенатором. Второсортным заднескамеечником, конечно, ни на что реально не влияющим, но – всё-таки уже сенатором. А сенатору по римским законам не просто неприлично, а даже прямо запрещено иметь доходы помимо традиционных земледельческих доходов от своей земли, и чтобы увеличить их, он должен увеличить сами свои земельные владения. Так как же он при этом будет препятствовать своему же собственному обогащению? Вот это и сгубит Республику, как сгубило Спарту.

– А как же тогда господство Рима над всем Внутренним морем – ты ведь о нём говорил? – удивилась Аглея.

– Рима, но уже не Республики.

– Ты считаешь, что в Рим вернутся цари?

– Ну, НАЗЫВАТЬСЯ царями им, думаю, никто в Риме не позволит, да и сами они не захотят. Но разве в названии суть? Так или иначе, установится монархия, иногда довольно тираническая, и привычным вам свободолюбивым людям жить при ней будет неуютно. Такова цена государственного величия…

– Но ведь то же самое было и в Спарте! – тут же уловила суть Хития, – Лисандр, Агис, Клеомен, Набис – почему у них не получилось?

– Думаю, что из-за масштабов, – прикинул я, принимая предложенную мне задачу, – У них были бы куда лучшие шансы, будь под их властью – и признавай её добровольно – вся Эллада или хотя бы уж весь Пелопоннес, как вся Италия сейчас под властью Рима. Но у них был только ваш маленький Лакедемон, и их враги всякий раз оказывались сильнее их.

– Но какие-то шансы у Набиса всё-таки были? – не сдавалась спартанка.

– Ну, смотря на что. На гегемонию во всей Элладе у него не было ни единого шанса – этого не позволили бы ему ни Филипп, ни Антиох, ни Рим. А вот удержаться и основать свою династию в Лакедемоне, даже расширив владения Спарты, допустим, до половины Пелопоннеса – какие-то шансы у него, пожалуй, были. Не наживи он себе столько врагов, не напугай ахейских аристократов своими кровавыми расправами и не ошибись в выборе друзей и союзников – возможно, Рим и признал бы его захваты. Ведь числится же у Рима в друзьях нумидийский разбойник Масинисса, а чем Набис хуже его?

– Как можно сравнивать эллина с каким-то варваром?!

– МНЕ – можно.

– Ну да, ты ведь и сам… прости, не хотела обидеть…

Перейти на страницу:

Похожие книги