Друзья и соседи

Через неделю «Узбекистан» доставил в Констанцу большую группу туристов, которых ждал отдых в Ма— майе.

К прибытию теплохода в порт приехал вице-консул, а вместе с ним и Валя. Вышло очень удачно. Громов увидит, что она не одна и находится в порту не просто так, для собственного удовольствия, а по долгу службы.

Когда уже были спущены трапы и на борт поднялись румынские пограничники и сотрудники таможни, Валя увидела Громова. Он стоял на палубе и разыскивал её глазами. И Валя задумала: если она заметит на его лице самодовольное выражение, она сделает вид, что страшно занята в связи с прибытием туристов и ей сейчас не до него.

И тут Валя встретила его взгляд — нетерпеливый и радостный.

Валя помахала Громову и сделала шутливый приглашающий жест — мол, прошу вас на берег!..

Встретились они просто, как добрые знакомые.

Весь день они провели в Мамайе. Курортный сезон уже открылся. На балконах светлых зданий, точно флаги расцвечивания, трепетали на ветру купальные простыни и полотенца, но людей на пляже было немного. Валя и Громов загорали, майское солнце постепенно набирало силу. Купаться Валя не решалась — вода холодновата. А Громова это не остановило. Он нырнул, поплавал и потом заявил, что вода в самый раз, бодрящая.

Обедали они в кафе на берегу. Пахла краской свежеокрашенная чугунная ограда. Невесть откуда прилетевший ветер унёс с их столика стайку бумажных салфеток.

Валя рассказала Громову, как она после школы закончила курсы машинописи и стенографии, как устроилась в Министерство внешней торговли. Громов бывал в Москве, значит, он наверняка видел это высотное здание, где она прослужила целых два года. А потом ей была предложена работа за границей в братской социалистической стране. И вот теперь она трудится в Румынии, в Констанце. А дома в Москве остались мама и старший брат, который женился и живёт отдельно в районе Химки-Ховрино. А она, Валя, пока не замужем. Некогда. Руки не доходят. А Громов рассказал ей, что всю жизнь с детских лет любил море, мальчишкой он прочитал Грина и навсегда лишился покоя. Он ходил с рыбаками промышлять ставриду, и, когда за кормой исчезал берег, ему казалось, что над рыбачьим баркасом поднимаются алые паруса.

В радиотехникуме на выпускном вечере он читал стихи собственного сочинения. Сейчас он их уже не помнит, но там были отдельные довольно-таки неплохие строчки: «Вдали остаются дороги земные, качается судно и мачты скрипят, и слышит планета мои позывные, они над бушующим морем летят».

Валя сказала ему, что строчки эти не очень сильные, и ещё она отметила, что глагольные рифмы «скрипят» и «летят» — в современной поэзии пройденный этап.

И Громов с ней согласился. Он сказал, что больше стихов не пишет, а несёт свою морскую радиослужбу и вообще вполне доволен жизнью.

И ещё он рассказал о своих родителях. Отец — капитан второго ранга, мать — домашняя хозяйка, а старшая сестра Вера — врач-педиатр. Она говорит, что, когда он женится, она будет наблюдать за ростом и развитием ребёнка.

Вечером в порту Громов познакомил Валю с друзьями.

Штурман «Узбекистана» Туманов, открыто любуясь Валей, бережно пожал ей руку и сказал:

— Сергей Громов отличный парень, образованный, работящий, и главное — ищущий. Искал девушку на территории Советского Союза, не нашёл. Вышел за пределы, и как мне кажется, небезуспешно.

Валя слегка смутилась, а Громов указал на Туманова:

— Разговорный жанр. Одесская школа.

Как-то потом Валя напомнила ему шутливую реплику Туманова, и Громов серьёзно сказал:

— Туманов штурман. А штурман, как правило, человек наблюдательный. Так что будем считать, что данный товарищ вполне соответствует занимаемой должности.

Валя пришла в порт, когда «Узбекистан» медленно и осторожно приближался к стенке причала.

А в порту между тем царило какое-то необычное оживление. Что бы сие могло означать?… Может быть, ждут прибытия высокого гостя? Да, скорей всего так оно и есть, решила Валя, когда увидела стоящие в готовности прожектора на треножниках. Потом мимо неё по кромке причала проехала тележка. На тележке была съёмочная камера и двое. Оператор — он сидел в лозе роденовского «Мыслителя». Рядом стоял режиссёр — в джинсах, в ярко-красной рубашке и в широкополой соломенной шляпе.

Режиссёр держал в руке мегафон, и поэтому то, что он говорил, слышали все.

«Режиссёр Ион Рудяну», — вспомнила Валя. Только вчера было в газете, что он работает «ад советское-румынским фильмом и снимает натурные сцены в Констанце.

Валя подошла поближе. Ужасно интересно присутствовать на киносъёмке. Она бывала на «Мосфильме» и видела, как всё это делается.