Друзья и враги Анатолия Русакова

— Развязать тебя — значит довериться, простить тут же. А что скажут воры? Скажут — наш сплоховал. Жидковат стал. Без покаяния на сходке примирился. Пей!

— Не буду.

— Ну, вот что. Развязать развяжу, но припечатаю, чтобы не убежал.

— Как — припечатаешь?

— Сейчас узнаешь… — Чума постучал в стену.

Явились три вора. Чума вынул пистолет:

— Мне из-за тебя всадили пулю в ногу. И я тебе туда же всажу. Будем квиты.

— Да ты что, обалдел? — Анатолий рванулся.

— А ты что думаешь? — зарычал Чума. — Пуля за пулю — вот мой закон!

Один из воров поднял штанину брюк Анатолия, обнажив ногу. Чума выстрелил и попал в мякоть икры. Все бросились с криком и грубыми шутками осматривать рану. Достали бинт, забинтовали. Рану жгло, ногу ломило. Воры цокали языками в восхищении от эффектного спектакля, который разыгрывал Чума.

— А ну иди! — крикнул Чума.

Анатолий приподнялся, шагнул, ступил на раненую ногу и упал. Чума захохотал.

— Дура, — сказал Чума, — радуйся! Заживет! Врача к тебе приставим. На своей свадьбе танцевать будешь.

Анатолий в отчаянии сел на стул.

Вошел Огурец и что-то прошептал Чуме на ухо.

— Пошли, — скомандовал бандит и, тяжело опираясь на костыль, направился к двери.

На пороге он остановился и сказал:

— Сходка через два часа. Закусывай и отдыхай. Если надо — знай прыгай на одной ноге в уборную. Танцуй, Мамона!

10

Держась за стул, Анатолий добрался до двери. Заперта! Он добрался до окна. Оно выходило в бетонный полуколодец, прикрытый сверху решеткой с квадратиками толстого стекла. Значит, его привезли в подвальное помещение. Как уйти? На столе среди пустых и полупустых бутылок водки и объедков лежали две финки Одну он сунул во внутренний карман пиджака. Сталь ударилась о что-то металлическое. Что бы это могло быть? Он извлек из кармана то, что Огурец назвал «фонариком». Это был подарок Кубышкина, радиофон!

Анатолий нажал позывную кнопку — раз, два, три… Не откликается. Видно, Юра не вернулся в Москву. С грустью Анатолий смотрел на аппаратик. И вдруг донесся негромкий звук зуммера. У Анатолия дыхание перехватило. Он вспомнил: ведь этот звук он принял было за гудение проводов, когда лежал на полу.

Анатолий быстро перевел рычажок на передачу и, приложив аппарат к губам, тихо сказал:

— Юра! Беда! Меня захватили воры! Чума! Прием!

— Брось разыгрывать. Мы недавно прилетели. Я в Москве. Вызвал тебя наудачу… Ты почему не спишь? Ведь полвторого.

— Юрка, я не шучу. Попал в большую беду. Воры меня оглушили и привезли сюда, а чтобы не сбежал, всадили пулю в ногу. Не знаю, где Лика. Позвони ко мне домой, у мамы узнай телефон Лики, позвони ей. Только не пугай мать. Прием!

— Толя! Если ты меня разыгрываешь, век не прощу!) Ты серьезно? Начну действовать. Прием!

— Повторяю, захвачен ворами, когда уходил с Ликой от Нины. Заходил туда Марат. Я заперт в комнате. Подвал. Срочно сообщи в уголовный розыск Корсакову.

— Как, как?

— Корсакову Валентину Петровичу. Узнай, где Лика.

— Где ты находишься? Прием.

— Сам не знаю, был без памяти, привезли на машине. Сюда идут.

За дверью раздался негромкий металлический стук: отодвигали щеколду. Анатолий сунул радиофон в карман. Вошел Огурец.

— А я слышу, бубнит чего-то, вроде молитву читает. Может, вешаться собрался. И не пытайся. Только с нашего благословения… Скоро двинем на сходку.

Вошло несколько мужчин. Они молча, угрюмо смотрели на пленника.

— И чего вы валандаетесь? — прошамкал старик, вошедший с ними. — Уже скоро два. Меня давно в сон клонит.

— Давай прыгай к дверям! — жестко приказал один из воров.

— Костыль, что ли, дали бы, — сказал Анатолий.

— Прыгай.

Держась левой рукой за стену, Анатолий запрыгал на одной ноге к выходу. Левая нога была налита чугунной тяжестью, толчки отдавались резкой болью. Кто-то из преступников запел в такт прыганью Анатолия, остальные хлопали в ладоши.

— Тоже нашли игру! — озлился Анатолий. — Не могу прыгать! Хотите, чтобы шел, давайте костыль или несите!

— Не хочешь? — Удар кулаком сбил его на пол.

Его пинали ногами, и, когда удар пришелся по ране, Анатолий закричал.

— Эй, вы, без шухеру! — донесся сердитый голос Чумы из-за двери. — Тащите его в машину.

Анатолия подхватили. Юноша стиснул зубы. Трудно стало разыгрывать запуганного воришку. Трудно было не вцепиться в Чуму, севшего впереди, но…

Машина двинулась. Чума сидел рядом с водителем. Анатолия поместили на заднем сиденье между двумя ворами. Он старался через окно угадать улицы. Правую руку он держал в кармане, нажимая на кнопку в надежде, что его радиосигналы засекут, запеленгуют, определят, откуда они идут. На улицах и переулках не видно прохожих. Темно в домах. Пересекли Малую Грузинскую. Машина вдруг свернула в переулок налево, въехала во двор, остановилась против черного хода.

Чума приказал ворам «выметаться» из машины, остался наедине с Анатолием.