Друзья, любимые и одна большая ужасная вещь. Автобиография Мэттью Перри

После трех долгих месяцев пребывания в центре реабилитации я почувствовал себя лучше.

Встав на ноги, я очень обрадовался тому, что теперь живу не той жизнью, которой полностью управляют алкоголизм и наркозависимость. Да, я перестал пить и принимать наркотики. Куда-то исчезла моя тяга и к тому, и к другому злу. Теперь меня вело по жизни что-то намного, намного большее, чем я сам. Чудеса случаются!

Первым делом я поехал к Джэми Тарсес.

— Мне нужно время, чтобы привыкнуть к трезвости, — сказал я ей, — думаю, она останется со мной навсегда. И я невероятно благодарен тебе за все те замечательные вещи, которые ты для меня сделала.

Она побледнела.

— И… и прямо сейчас я не могу быть в отношениях, — сказал я.

Итак, вношу ясность: чтобы адекватно отплатить милой, замечательной Джэми за два года отказа от огромной части своей полноценной, очень насыщенной жизни, за то время, когда она фактически работала моей медсестрой и сиделкой, я разорвал наши отношения. Джэми Тарсес — одна из самых чудных, красивых и очень умных женщин. Мне нравилось, как четко работал ее разум. Но я расстался с ней. Вот доказательство того, что трезвость не сделала меня умнее, — на самом деле вполне возможно, что она превратила меня в колоссального идиота. Джэми была, наверное, самым удивительным человеком, которого я когда-либо встречал, и она любила меня. Но я оказался к этому не готов.

То, что я рассказывал Джэми в тот день, было, конечно, полной чушью. Я, новоявленный трезвенник и суперзвезда, не то что не хотел ни с кем иметь отношений, а наоборот, рвался переспать с каждой одинокой девушкой в Южной Калифорнии.

* * *

И я это сделал! [Вставьте сюда мультяшную наковальню, падающую мне на голову.]

Из-за моей огромной «звездной величины» у меня никогда не было проблем со свиданиями. Привожу сценарий, по которому проходили все такие встречи.

— Привет, извини, что опоздал… Кстати, ты отлично выглядишь. Я очень волнуюсь, потому что наконец дождался встречи с тобой. [Пауза для надлежащего положительного отклика.]

— Но я не хочу доставлять тебе неприятности, — продолжал я. — Я хочу быть максимально прозрачным. Я — открытая книга. Спроси меня о чем угодно — и я скажу тебе правду.

Здесь следовало добавить в голос немного теплоты. В удачный день девушка, как правило, кивала мне в ответ: ей нравилась моя открытость, моя склонность к эмоциональности, даже сама атмосфера изысканности и обходительности, которая окутывала нашу встречу.

А затем я наносил удар обухом по голове.

— Но я не уверен, что я — это то, что ты ищешь. Если речь идет о какой-то эмоциональной привязанности, то я не твой мужчина. [Пауза, чтобы она это осознала.]

— Я не собираюсь звонить тебе каждый день, — продолжал я, — и я не собираюсь быть твоим бойфрендом. Но если ты ищешь развлечений, то… Я. Твой. Мужчина.

Как оказалось, великая певица и великий философ XX века Синди Лопер была права, когда говорила, что на самом деле и чаще всего девушки просто хотят повеселиться. Но на случай, если мое сообщение показалось ей не совсем ясным, я добавлял в приготовленное мною рагу немного соли:

— Я чрезвычайно страстный человек, — говорил я, немного смущаясь, на тот случай, если визави сочтет, что я слишком много протестую. — На самом деле я немного романтик. Даже на тренажере я слушаю песни о женщинах с разбитыми сердцами.

— Но я не ищу встреч и не готов к каким-то эмоциональным отношениям, — обычно повторял я на тот случай, если первое мое сообщение показалось адресату немного расплывчатым. — Я только что разорвал длительные отношения и только что порвал с алкоголем и сейчас не собираюсь снова влипать ни в ту, ни в другую историю.

И теперь наступало время «приземлить» ситуацию.

— Не посмотришь меню? — говорил я. — Я слышал, что кухня здесь фантастическая.

Что меня поражает, так это то, как много женщин велось на эту лабуду. Конечно, я могу предположить, что многие из них думали, что смогут меня изменить. Что вы сказали? О да, конечно, иногда я сталкивался со внезапными забастовками. Некоторые женщины говорили: «Ну, меня это совсем не интересует», а потом просто вставали и уходили. (Неудивительно, что именно такие женщины меня действительно интересовали.)

Но чаще всего моя речовка срабатывала на ура.

Я сказал «срабатывала» — это не совсем точно. Лучшее, что вы могли бы сказать обо всем этом, так это то, что я в любой момент мог бы обменять свою голову на ослиную задницу, и никто не заметил бы подмены. Мало того, что я только что расстался с величайшей женщиной планеты. То, что я предлагал женщинам, было просто гигантской тратой времени. Секс — это здорово и все такое, но я думаю, что сейчас я был бы гораздо более удовлетворенным человеком, если бы провел эти годы в поисках чего-то большего.

Наверное, в моей жизни, полной ошибок, это была моя самая большая ошибка. А ошибки исправлять очень трудно.