Друзья, любовники, враги

— Один американский колониальный отель объявил о дополнительных рабочих местах. Помещение нуждается в ремонте. С началом Интифады то и дело гремят взрывы. Одним из них выбило все окна на первом этаже отеля.

— А что случилось? — спросил Бен.

— Как тебе сказать, — начал Гидеон. — Однажды у обочины дороги между Иерихоном и Иерусалимом…

У обочины дороги между Иерихоном и Иерусалимом остановился автомобиль. Арабские деревни встречались здесь гораздо чаще, чем израильские поселения. Гидеон сидел рядом с Рафи на заднем сиденье. В ожидании света встречных фар, его взгляд был прикован к дороге. Через несколько минут вдалеке показался приближающийся армейский джип, а еще через минуту, с противоположной стороны, появилось такси.

— Пора, — сказал Рафи, тронув водителя за плечо. — Следуй за такси, а когда оно затормозит, остановись рядом.

Гидеон наблюдал, как двое в армейском джипе, одетые в форму израильских солдат, начали действовать. Водитель круто повернул руль, и джип перегородил шоссе. Один из «солдат» выпрыгнул из него и сделал знак такси остановиться у обочины.

— Когда они приведут его, — сказал Рафи, — я пересяду на переднее сиденье, чтобы он сел рядом с тобой.

Гидеон не отвечал, внимательно наблюдая за происходящим на дороге. Подобную картину, впрочем, можно было наблюдать десятки раз в день. Обычное дело для дорог Израиля.

Задержанным автомобилем оказалось арабское такси, в котором четверо палестинских рабочих следовали в американский колониальный отель в Восточном Иерусалиме, объявившем о вакансиях. Рафи приказал своим людям, чтобы они во всем следовали обычной процедуре досмотра. Они должны были проверить удостоверения личности и разрешения на работу, а также осмотреть автомобиль на предмет оружия или взрывчатки. Затем они должны были вывести указанного им человека из машины и задержать под предлогом проверки удостоверения личности.

К счастью, осмотр не выявил факта провоза оружия или взрывчатки, а также других нарушений. Проверили документы водителя и троих пассажиров, их обыскали. После этого им разрешили возвратиться в машину и следовать дальше. Четвертого пассажира препроводили к Рафи и Гидеону, объяснив это необходимостью проверки удостоверения личности. Обернутый в целлофан документ оказался в руках Гидеона, который мельком взглянул на него, а затем распахнул перед перепуганным палестинцем дверцу автомобиля.

— Садись! — приказал он.

Палестинец оказался маленьким и толстеньким. У него была нежная кожа, чрезвычайно темные глаза и пушистые каштановые волосы. Рукава рубашки завернуты до локтей. Брюки замаслены и потерты. Однако медалька на цепочке, висевшая у него на шее, была золотая. На ней была изображена ладонь — «рука Фатимы», приносящая удачу.

— Ты Саба Калил? — по-арабски спросил Гидеон, рассматривая фотографию на удостоверении.

— Мое удостоверение еще действительно! — запротестовал тот тоже на арабском.

— А ты знаешь, что бывает с палестинцами, которые работают на израильтян? — прервал его Рафи с переднего сиденья.

— Но я не работаю на израильтян! — запротестовал тот еще громче.

— Их обезглавливают или вешают на телеграфных столбах, — продолжал Рафи, словно разговаривал только с Гидеоном. — Расскажи ему!

Но Гидеон мрачно молчал, и на лице палестинца отразилось замешательство. Он уже не был уверен, что находится в руках израильтян. Наконец, Гидеон заговорил.

— Так ты действительно Саба Калил? — любезно поинтересовался он.

— Конечно, — поспешно кивнул палестинец.

— И у тебя больной ребенок… — предлагая ему сигарету, продолжал как ни в чем не бывало Гидеон.

Человек заметно покраснел.

— Да, но теперь…

— Ему нужна операция, иначе он умрет, — сказал Гидеон.

— Да, — снова кивнул палестинец. Сигарета дрожала у него в руке.

— Но у тебя нет денег.

— Нет.

Гидеон закурил и дал прикурить палестинцу.

— У родственников тоже нет денег, — сказал Гидеон. — Так что же ты собираешься делать, Саба? — Он внимательно смотрел на палестинца, стараясь думать только о предстоящем деле и подавляя всякое сочувствие к задержанному. — Так что же, Саба? — повторил он.

— Я не знаю.

— Может быть, тебе обратиться за помощью к брату? — как бы между прочим спросил Гидеон.

Взгляд палестинца начал принимать осмысленное выражение.

— Может быть, он попросит денег у своего босса. — Гидеон сделал паузу. — Как ты думаешь, Саба, может он обратиться за деньгами к Тамиру Карами?

— Я не знаю, — ответил Саба, опустив глаза.

— Я понимаю, это будет не так просто. Это поставит твоего брата в сложную ситуацию.

— Он не захочет просить у Абу Фахта, — пробормотал палестинец.

— У кого? — переспросил Гидеон. — Я что-то не расслышал имя?

— Абу Фахт, — повторил тот. — Он не захочет просить денег у него.

— Ну конечно, — кивнул Гидеон, — конечно, не захочет. Если каждый начнет просить этого человека о помощи, то перед его домом соберутся толпы больных детей и голодных стариков. — Он продолжал качать головой. — Да и вообще не стоит этого делать. В этом нет никакого смысла, правда?

Палестинец кивнул.