Друзья Мамеда

— Конечно, похожа, — сказал я. — Очень даже похожа. У нас, когда я жил в ауле, был такой козленок.

Зина ушла и долго не возвращалась, наверное, ждала, пока закипит чайник. А я лежал и представлял себе, что я раненый лежу в госпитале, в самом настоящем военном госпитале. И вдруг входит Зина. Увидев меня, она радостно кричит:

«Это ты, Мамед, живой!»

«Живой, — отвечаю я. — Смелого пуля боится. Смелого смерть не берет».

«Ты ранен? Тяжело? — пугается Зина. — У тебя вон голова забинтована».

«Был тяжело, — отвечаю я, — но это все неважно. Главное, что бьем фашистов».

«Да, — говорит Зина. — Я слышала, ты три танка подбил».

«Не три, а четыре, — поправляет ее громким голосом военрук Рогатин, входя в палату. Он тоже приехал меня навестить. — Молодец, Мамед Мамедов», — говорит он.

Как только я подумал про Рогатина, я вспомнил сегодняшние военные занятия, подбитую мной танкетку. Вспомнил, как я пошел бродить… Пустырь… Кусты… Леню, Ису. И так обидно мне стало, что я лежу не раненый в госпитале, а избитый в изоляторе! А за что они меня избили? За то, что я заступился за эту девушку Валю. И снова передо мной встала вся картина: Леня грубо схватил девушку за руку, она вырывается и кричит: «Пусти, говорят тебе, пусти!» И сама она такая тоненькая, ростом, наверное, даже поменьше меня. А Леня вон какой здоровенный. Конечно, ему ничего не стоит избить ее. По правде говоря, не видел я, чтобы Леня ударил Валю, но сейчас я снова так разозлился, что сам себя убеждал: «Если бы не я, он бы наверное избил ее». Хорошо, что она успела убежать, пока не пришел Иса. И тогда я стал думать: «Скажу, про все скажу: и про то, что меня Леня с Исой давно грозились избить, и про эту девушку. Пусть им попадет как следует». Нет, я не ябеда. Про себя я, может быть, еще и промолчал бы. Но сегодня они меня избили, Валю тоже обидели. Завтра еще кого-нибудь отлупят. Разве можно такое допустить?

Когда Зина вернулась, я совсем уже решил, что выведу Леню и Ису на чистую воду. Я хотел было уже сказать Зине, чтобы она позвала ребят. Но она заговорила сама.

— Так, значит, я, по-твоему, козленок, да? — Видно, ее задело, что я, так же как и тот милиционер, считаю ее похожей на козленка. — Может, ты еще скажешь, что у меня на голове рога растут?

— Так ты еще маленький козленок! Поэтому у тебя нет рогов.

— А ты тогда коза.

— Как же мальчик может быть козой? — возразил я.

— Ну, тогда теленок.

— Ах, так! — Совсем позабыв, что я больной, я сел на постели и состроил зверское лицо.

А Зина, закусив нижнюю губу, хитро сказала:

— Вот ты какой злой! Мне это говорили, только я раньше не верила.

— Кто это тебе говорил? — удивился я. Мне вообще странно было, что кто-то мог обо мне разговаривать с Зиной, а я даже не знал об этом.

— Валя говорила, вот кто.

— Какая еще Валя? — не понял я.

— Ну, сестра моя. Она у вас учится. Я же тебе говорила.

— А где она? — глупо спросил я.

— Как это — где! Дома, наверное. После собрания пошла домой. Ведь мы рядом с заводом живем. Мой отец работал здесь на заводе и мама тоже.

— Я никакой Вали не знаю.

— А Валя тебя очень даже хорошо знает.

Я еще больше удивился. Ведь я никогда не обращал внимания на девочек. Я и вообще-то не любил их — девчонок. Не играл с ними, когда жил в ауле. У нас это не принято. А тут, в училище, я сторонился их и побаивался, даже не говорил ни с одной девочкой. Мне казалось, что есть тушеную капусту, которую я ненавижу, и то лучше, чем дружить с девчонками. И вообще я никогда никому, кажется, не делал зла. Тем более девочкам. В училище только Иса и Леня злятся на меня. Иса, противный Иса. Вот кто на самом деле злой! Он-то и настраивает против меня Леню. И вдруг какая-то Валя говорит, что я злой.

— А откуда она знает, эта Валя, злой я или добрый? — недовольно проговорил я. Уж очень обидно мне стало!

— А ей Леня рассказывал. Она говорит, что ты всегда задираешься с ним.

— С каким еще Леней? — спросил я.

— Может, скажешь, что ты и Леню никакого не знаешь?

— Леню?

— Ну да, Леню Крутикова.

— А ты откуда его знаешь?

— Как это — откуда? Он с Валей дружит, с моей сестрой.

…Леня Крутиков… Зинина сестра Валя… Дружат… И вдруг до меня стало доходить: может, это и есть та самая девушка в голубом платье? Надо же, сама кричала Лене: «Пусти, отвяжись!» Чуть не плакала. И вот оказывается, она с ним дружит. Попробуй пойми этих девчонок! Из-за нее, можно сказать, все и произошло. Если бы я не полез за нее заступаться, Леня не стал бы меня бить. Почему-то мне теперь казалось, что не стал бы, хотя и грозился не раз. Ведь и раньше он тоже грозился, а не трогал. А я, по ее словам, злой. Значит, я злой, а Леня, по ее мнению, добрый и хороший, раз она с ним дружит. Но и мне ведь тоже нравился Леня. И мне очень даже хотелось с ним дружить. Значит, он и вправду хороший. Я совсем запутался. Мне даже с Зиной расхотелось разговаривать.