Друзья не умирают

Естественно, эта враждебность не могла не затрагивать нас. Но мы не стыдились своих убеждений и своих деяний. Мы отстаивали свою позицию с чистой совестью. Не в господствующих средствах массовой информации, а у большинства людей, с которыми мы встречались, это вызывало уважение. По отношению к Иоганне все, кто ее знал, оставались дружелюбны и вежливы. Я лично тоже постоянно отмечаю в отношении к себе - благодаря прессе меня знают больше и чаще узнают, - как правило, дружественные приветствия, а враждебность оказывается редким исключением.

Возможность тюремного заключения висела над нами, как дамоклов меч. Ни Андреа, ни я никогда не забудем того послеполуденного часа, когда позвонила Иоганна и сказала, что хотела бы поговорить с нами. На веранде нашего домика она рассказала, что ее должны заключить в тюрьму. В повестке было точно указано место и время. Хотя с самого начала тюремное заключение не исключалось, перспектива такого исхода заметно на нее подействовала. Разные вещи: считаться с возможностью беды или же вплотную столкнуться с нею.

Андреа тут же сказала, что я должен позвонить своему гамбургскому адвокату, знавшему Иоганну по выступлению свидетелем на моем процессе, которое произвело на него большое впечатление. Он известен как уважаемый адвокат, прекрасно показал себя во время моих процессов блестящим знатоком правовых норм и законных возможностей. Адвокат среагировал немедленно и, действительно, в кратчайший срок добился того, что Иоганне не пришлось отправляться в заключение.

Сейчас эти треволнения остались далеко позади. Жизнь нормализовалась, встречи опять стали регулярными. Кошки по-прежнему получают первоклассное мясо из Польши, а Иоганна наслаждается природой. В отличие от Андреа ее не пугает отдаленность нашего участка, она наслаждается спокойствием уединенных прогулок вокруг озера, знает каждую тропинку, мостик и ручей, «наших» лебедей и других обитателей этого красивого пятачка земли. В то же время она общительный человек, и мы радуемся встречам с ней.

С окончания моих передряг с юстицией у Андреа и Иоганны стало гораздо больше времени для обсуждения тем, которые женщины предпочитают обсуждать куда охотнее. И у меня есть время заниматься садом или «мучаться» писательством за компьютером.

Мы трое не относимся к числу людей, которые жалуются на трудности и болячки души и тела. Андреа и я охотно проводим время с Иоганной, потому что она всегда излучает дружелюбие. Это хорошо, особенно в наше время, когда положение в мире и в нашей стране оставляет мало поводов для радости. Мы не выставляем напоказ свои чувства. Именно поэтому я ставлю и перед Иоганной вопрос: «Разве мы напрасно прожили жизнь?»

Нет, она считает, что прожила полную жизнь. Конечно, она сожалеет об ошибках, которые мы совершили, и шансе, утерянном вместе с реальностями жизни ГДР и ее падением. Деятели, стоявшие во главе страны, не хотели верить в силу, внутренне присущую «Проекту ГДР». Любой инициативе ставились узкие рамки, и людям не доверяли, тогда как нужно было положиться на них. Иоганну печалит то, что мы стали так бессильны, так мало можем сделать против несправедливости и грозящих опасностей. Все-таки в мире была ГДР, и все хорошее о ней не стереть из памяти людей. Так же, как крестьянские восстания Средневековья, несмотря на их поражения, оставили заметный след, так и от наших деяний тоже останутся следы.

Когда я слышу девятую симфонию Бетховена, говорит она, я одновременно испытываю чувства печали и счастья. Счастье я испытываю от этой чудесной музыки, так же как и от чтения, когда хорошие актеры читают на нашем немецком языке. Я испытываю счастье от красоты природы и от многих людей, которые окружают ее. Она много ездит, находит при этом хороших друзей, у нее много знакомых, которым нужна ее помощь. Хорошее это чувство, когда ты нужен.

Это чувство жизни Иоганны очень хорошо выражает и мое чувство. Оно противостоит грузу разочарования, с которым не справились многие из моих друзей. С некоторыми были связаны гораздо более продолжительные отрезки нашей жизни, чем с этой разведчицей, почти что ровесницей.

Возможно, что мы так сблизились перед заходом солнца именно потому, что, как и прежде, живем утверждением жизни и не утратили свободу и далее жить в соответствии с нашими представлениями о ценностях жизни. Естественно, как и Иоганна, я испытываю, наряду со счастьем и печаль. Печаль из-за упущенных шансов в том обществе, которому мы отдавали свои способности и энергию. Печаль из-за того, что так невелики наши возможности влиять сегодня на непредсказуемый ход развития мира. Оба мы рады тому, что у нас сносное здоровье и есть возможность делать еще что-то, наполнять смыслом свои дни и разделять их с теми людьми, которые нами любимы и дороги нам. Достаточно того, что семьи детей, стайка внуков и первый правнук снимают у меня остроту вопроса, имела ли смысл моя жизнь.