Друзья поневоле, или забавные истории заброшенного дома

— Да ух, бегать-то они умеют, — несутся не то как ошпаренные, не то как окрылённые успехом, — не иначе, как у соседской собаки миску опустошили, пока она дрыхла без задних ног, — вежливо поддакнул Хомо.

— От времени и от себя не убежишь, — насмешливо буркнул Ворон.

— Опять он за своё. Да он явно чокнутый, — подумал Хомо.

Снова налетел порыв ветра, грянул гром и ударили первые крупные капли дождя.

— Пойду-ка я в дом, а то последние опилки в голове отсыреют, — сказал полувопросительно Хомо, который вовсе не был расположен к дальнейшим философствованиям под дождем, и стал решительно взбираться по ступенькам крыльца, переваливаясь, как утка, с ноги на ногу. Ворон тоже неторопливо снялся с трубы и залетел следом за Хомо в приоткрытую скособоченную дверь. Где-то опять громыхнуло, и сверкнула молния.

Петух и курица нерешительно топтались посреди комнаты, пытаясь в темноте рассмотреть её убранство. Они были похожи на гостей, радостно появившихся раньше назначенного времени и бесцельно болтающихся, задавая тьму глупых вопросов, под ногами у хозяев, вовсю занятых приготовлениями к какому-нибудь торжеству.

— «Незваный гость хуже татарина», — вдруг просвистел кто-то из угла.

При свете вспышек молний можно было разглядеть крупного, упитанного, но почему-то бесхвостого крыса, сидящего на задних лапках, и поэтому очень похожего на большого хомяка или даже на морскую свинку.

— Кр-ривет, Крыс! — добродушно пророкотал Ворон. — Принимай пополнение.

— Оченно надо! Жили мы тут себе тихо-спокойно. Никому не мешали, и нам никто не мешал, — явно без восторга загундосил Крыс.

— Совершенно верно. Никогда не нужно причинять людям лишнего беспокойства, особенно, в позднее время, — вдруг неожиданно прокудахтала курица поучающим, менторским тоном и, выступив вперед, добавила:

— Извините, что мы вас потревожили. Между прочим, меня зовут Цыпа, — она манерно протянула Хомо своё крылышко. — А это мой муж Кок, — Цыпа кивнула на петуха. Петух с достоинством раскланялся и, словно отставной полковник, ещё больше выпятил грудь.

— Ужасная сегодня погода, — солидно произнес Кок.

— Хороша погода— для громоотвода! — хихикнул Крыс.

Снаружи снова громыхнуло, и Кок попытался прикрыть дверь, болтавшуюся на одной верхней петле. Но то ли сам дом был расположен поблизости от дороги, то ли он обладал необъяснимой притягательной силой, вызывающей желание хоть ненадолго в нем укрыться; то ли просто, шквалистые порывы ветра и начавшаяся гроза неудержимо влекли всех затерявшихся в ночной темноте путников хоть к какому-то безопасному убежищу, но, как бы там ни было, дверь снаружи снова кто-то осторожно толкнул, опять полыхнула молния, грянули раскаты грома, и в проеме двери, освещенном неровными всполохами света, появилась аккуратная кошечка. Она опасливо остановилась на пороге и, казалось, была равно готова как к отступлению, так и к нападению. На шее у кошечки поблескивал изящный ошейничек с крохотным серебряным колокольчиком.

Ворон, засевший к этому времени где-то под самым потолком, приветливо прокаркал:

— Кошка в дом— это к спокойствию и уюту.

Кошка глянула наверх и не без изящества приветливо махнула хвостом.

— Если кошка в халабуту— это к тихому уюту.

— Только кошка за порог, — мыши весь съедят пирог, — вдруг опять прохихикал Крыс. Было не очень ясно, сердится он или шутит. Но, скорее, — последнее.

— Я — Мура, — кокетливо, но с достоинством, промолвила кошка и мягко ступила в дом. Замечание Крыса, равно как и его присутствие, она полностью игнорировала.

— Тут вам не ночлежка, а приличный дом, — опять пробубнил Крыс, задетый за живое пренебрежительным отношением Муры. Он очень внимательно её разглядывал, прямо-таки вперился в неё своими блестящими коричневыми глазками. Но Мура лишь презрительно на него покосилась и демонстративно отряхнула свою переднюю лапу, быстро отдернув её от пыльного пола, — точно она в лужу ступила, — давая тем самым понять, что оказывает всем присутствующим, а тем паче какому-то там бесхвостому Крысу, большую честь своим посещением этого развалюшистого дома.