Друзья поневоле. Россия и бухарские евреи, 1800–1917

Об инициативе Мустафина было доложено в октябре 1910 года военному министру Сухомлинову[937], горячему стороннику расширения крестьянской колонизации Туркестанского края. В 1910 году он не оказал поддержки туркестанской администрации, отчаянно сопротивлявшейся массовому переселению крестьян в край и конфискации земель у кочевников Переселенческим управлением[938]. Некоторое сосредоточение земли в руках евреев виделось военному министру помехой этим планам, и потому он с готовностью поддержал Мустафина[939]. В феврале 1911 года состоялось заседание Совета туркестанского генерал-губернатора, на котором обсуждался вопрос о запрещении бухарским евреям, имеющим статус туземцев, приобретать недвижимость в сельской местности. Собравшиеся большинством голосов против одного (принадлежавшего прокурору Ташкентской судебной палаты) постановили отменить действие примечания 1 к статье 262 Положения об управлении краем. Это примечание давало право туземным евреям приобретать недвижимые имущества вне городских поселений. Опираясь на принятое Советом решение, Самсонов попросил Сухомлинова добиться отмены этого примечания[940].

В то же самое время Совет туркестанского генерал-губернатора, чтобы увеличить в крае численность русского населения, высказывался за разрешение проживать в Туркестане старообрядцам, духоборам и молоканам. На Совете подчеркивался высокий нравственный уровень этих переселенцев (администраторы опирались на сведения о старообрядцах, молоканах и баптистах, основавших в 1886, 1896 и 1897 годах соответственно поселки Сретенский, Волынский Первый и Волынский Второй на территории Самаркандской области). При рассмотрении их вопроса члены Совета не забыли посетовать на бухарских евреев и армян, якобы мешавших развитию русского землевладения, торговли и промышленности в крае[941]. Скорее всего, целью подобного сетования было желание, вызвав симпатии Военного министерства, обеспечить одобрение принятой резолюции. Однако Самсонов не утвердил решение своего Совета, став на сторону министерства, считавшего представителей этих течений потенциально опасными для приверженцев официального православия в крае. Несколько лет переписки привели даже к росту репрессивных мер против жителей вышеназванных поселков, в том числе к депортации большей части этих людей из края[942].

Другой пример репрессивного подхода администрации к неправославным русским в Туркестане – дело жителя города Скобелева Авраама Петрова. Из-за того, что он был субботником, чиновники распространили на его детей и внуков применяемую к евреям процентную норму при приеме в гимназию. Учитывая очень большую конкуренцию среди евреев, такой «воспитательный» подход к Петрову был равносилен отказу. Из-за отсутствия в законодательстве четких инструкций по подобным вопросам его борьба за среднее образование для детей и внуков продлилась целых восемь лет (за этот срок в заведенном по его вопросу деле канцелярия собрала около 200 страниц переписки!) и закончилась в 1915 году разрешением принять Петровых в гимназию в качестве «лиц русского происхождения». Этим разрешением они были обязаны обычно консервативному в вопросах льгот для иноверцев Департаменту духовных дел[943]. Оба приведенных примера свидетельствуют, что в России в это время вдобавок к росту националистических гонений против евреев усилились и гонения на христианские секты, чье воздействие на последователей официального православия уже представлялось даже большей угрозой, чем давно изолированный иудаизм.

Вернемся к бухарским евреям. В 1911 году их делегация в Коканде пожаловалась посещавшему край Сухомлинову на притеснения со стороны Самсонова, в ответ на что последний пообещал им это припомнить[944]. Возможно, в осуществление своей угрозы Самсонов сам отправил в Сенат письмо, в котором настаивал на необходимости отмены привилегий, предоставленных бухарским евреям, и обосновывал это тем, что они вытеснили из торговли русских и мусульман: