Друзья в небе

В тундре новостей немного. Люди здесь все держат в памяти, всем интересуются. Молва — этот телеграф тундры — разносит события с колоссальной быстротой. Когда Ляпидевскому приходилось останавливаться на очередную ночевку, он поражался, откуда в новом стойбище уже все знают об Анатолянгине.

Неделю длился этот «собачий перелет». Летчик хорошо познакомился с местами, над которыми ему пришлось потом летать.

В бухте Провидения усталый и больной Ляпидевский тотчас же приступил к подготовке второго самолета. Это было 18 января. Но только… 6 февраля смог он подняться в небо. Все эти дни неистовствовала такая злобная пурга, что и носа не высунешь за двери.

Как только показалось тусклое солнце, АИТ-4 взлетел. Дошел до мыса Дежнева, но внезапно налетевшая пурга заставила повернуть обратно.

Ляпидевский посадил машину па лед залива Лаврентия, неподалеку от культбазы.

Дым над льдами

День за днем мела пурга. Белая мгла кружилась непрестанно. Снежные заряды, вихрясь, налетали один за другим, без всякого перерыва. Бортмеханик, отправляясь к самолету, занесенному снегом в двадцати шагах от культбазы, вынужден был брать с собой чукчу-проводника..

Тринадцатого февраля Ляпидевский, сидя на койке в каморке начальника культбазы, бренчал на гитаре, когда ворвался облепленный с головы до ног снегом радист. Он кричал:

— «Челюскин» утонул. Сто четыре человека высадились на льдину! Что будем делать?

На следующий день радист бухты Лаврентия принял приказ из Москвы от председателя только что созданной комиссии по спасению челюскинцев В. В. Куйбышева: «Принять все меры к спасению экспедиции и экипажа «Челюскина».

В своих воспоминаниях Ляпидевский писал:

«Трудно описать наши переживания. Бушует пурга, ветер с дьявольским свистом издевается над нашим бессилием. Даже на собаках ехать нельзя — не то что лететь… Локти готовы грызть от досады…»

Значительно позднее Ляпидевский узнал подробности катастрофы в Чукотском море.

На «Челюскине» несли бдительную вахту, наблюдая за ветром и состоянием льдов. Между членами коллектива заранее распределили обязанности на случай катастрофы, заготовили аварийный запас.

Вечером двенадцатого февраля ветер усилился. Целую ночь неумолимый враг наступал, двигая полки ледяных валов. Трещала металлическая обшивка бортов судна.

Ровно в полдень огромный ледяной вал, возвышавшийся недалеко от парохода, тронулся с места. Обломки ледяных гор с грохотом перекатывались друг через друга. Обшивка борта не выдержала, она разорвалась по шву.

Вода хлынула в машинное отделение. «Челюскин» был обречен.

Жизнь корабля измерялась часами. Капитан Воронин приказал людям выгружаться на лед.

Сверху летели мешки, палатки, белье, продукты, и осторожно спускались аккуратно упакованные плоды научных работ экспедиции; они все были спасены, за исключением проб воды — слишком громоздких и не поддающихся хранению на морозе… На палубе были перерублены все канаты, крепившие стройматериалы и другие грузы с тем расчетом, что они всплывут после погружения корабля.

Но вот нос медленно стал уходить в воду, вода начала заливать верхнюю палубу. Тогда раздалась команда:

— Все на лед!

Через минуту, после того как последним сошел капитан, — высоко поднялась корма. Показались руль и винт. С грохотом покатился отвязанный груз, и все заволокло густым дымом.

Когда он рассеялся, «Челюскина» уже не было.

…До Уэлена всего сорок минут полета. Но эти долгожданные минуты наступили только через неделю.

Пересев в Уэлене на первую машину, Ляпидевский повел ее в лагерь Шмидта. Внезапно в воздухе стал давать перебои левый мотор, перестали работать приборы. Пришлось повернуть обратно.

В следующем полете пять часов АНТ летал над тем районом океана, где по расчетам должен был находиться поселок советских людей на льдине. Ходили переменными курсами, зигзагами, чтобы присмотреть большую площадь, но ничего не обнаружили. Бензин был на исходе, еле дотянули «домой» в Уэлен и без традиционных кругов, с ходу пошли на посадку. Сели неудачно и поломали шасси. Машину подняли на бочки в ожидании сварщика, если он когда-нибудь здесь появится, а экипаж пересел на второй самолет.

И на этой машине не везло. Ляпидевский и его товарищи по экипажу десятки раз делали отчаянные попытки добраться до льдины челюскинцев и только в двадцать девятый добились успеха.

Четвертого марта установилась ясная, морозная погода. К полету готовились особенно тщательно, проверяли моторы, приборы. Из ледяного лагеря сообщили, что после очередного сжатия льдов обломало взлетно-посадочную полосу, а новый аэродром имеет размеры всего лишь 150 на 450 метров. Немного для такой машины, как АНТ-4! Ляпидевский на льду разметил площадку точно такой величины, оградил ее флажками и стал пробовать взлетать и садиться на нее. Все выходило удачно.

Еще до рассвета механики начали греть воду и масло. Утро наступало очень холодное, но ясное.

Полетели четверо: командир самолета А. Ляпидевский, второй пилот Е. Конкин, бортмеханик М. Руковский и штурман Л. Петров.