ДСВ. Книга 2 (СИ)

Ашезир с десятью всадниками и жрицей ехал вдоль Зирхи — оттока Каахо. Речка, больше напоминающая ручей, была мутная, заляпанная ряской, ее берега поросли осокой и рогозом; ниже по течению она впадала в огромное болото и, растворяясь в нем, едва колыхала коварную топь. Коварную настолько, что если не знать о ней, то немудрено погибнуть: болото походило на зеленую поляну, поросшую нежной, несмотря на осень, травой и крошечными бледно-синими цветами. Тонконогие серые пичуги скакали по «лужайке», длинными клювами вылавливая насекомых. Они легки, эти птахи, но стоит человеку поверить, будто перед ним земля — и прожорливая топь с голодным урчанием проглотит несчастного.

Благо, Ашезир знал, как обманчиво это позолоченное солнцем великолепие, знали об этом и его воины.

Народные байки говорили, что пока Слепое болото не замерзнет, там можно встретить прекрасных златовласых дев — обнаженные, они выглядывают из-за травы и кажется, будто трава им по пояс. На самом же деле у дев лягушачьи лапы, и эти лапы погружены в гнилую воду. Упасите боги поддаться искушению и броситься к нечистым девам…

Посреди топи — Слепые холмы. Их так прозвали не только из-за названия болота: просто в хмари, днем и ночью стелящейся вдали, они были видны лишь изредка. Многие люди даже не верили, что холмы и правда существуют.

И о каких проводниках говорила жрица? В этих гиблых местах нет и крошечных селений!

— Тут никто не живет, — сказал Ашезир. — Мы не встретили ни одной хижины, ни одного человека.

— Так кажется, — ответила Шиа. — Просто надо знать, где искать.

— И где же? Ты знаешь?

— Конечно. Иначе не привела бы сюда. Если подождешь, если веришь мне, то я сейчас уйду, но вернусь с проводником.

— Верю. Тебе невыгодно меня обманывать, иначе не сможешь остаться верховной жрицей.

— Разумные мысли, — хмыкнула Шиа и пошла прочь: скоро ее силуэт растворился в серой пелене.

Прошло не меньше часа, день перевалил за полдень, и наконец вдали показались две фигуры. То были Шиа и… какой-то отрок. Чумазый, босой, в драной грязной одежде и с растрепанными волосами. Это и есть проводник? Ашезир представлял себе если не старца, то зрелого мужчину, а тут… мальчишка.

Жрица подтвердила его догадки.

— Это Хир, — она указала на оборванца. — Он знает тропы, он тебя проведет.

— Ты сможешь? — Ашезир глянул на мальчишку. — Уверен?

— Тебе же к чернушкам надо, а, господин? К ним-то могу, постоянно туда мотаюсь. Травки у них расчудесные беру, а им отдаю то куру, то зерно.

— Ну так проведешь?

— Ага. За монетку, за золотую, — он вытянул ладошку.

— Получишь, когда на месте будем, и даже две. Столько же за обратный путь.

— А-а, ну так это если ты от них выберешься! — мальчишка хитро прищурился. — Поэтому, когда доведу — сразу гони четыре монеты. А уж если смоешься оттуда, то за обратный путь обойдусь одной. Честное слово: сутки буду ждать, чтобы ты вышел!

— Вот как… Ладно. Жди двое суток. На всякий случай. Тогда получишь еще больше.

— О, да ты богатый господин! — Хир выпучил глаза. — Такие сюда редко забредают.

— Ну так порадуйся своей удаче и идем.

…Что я делаю? Зачем? Наверняка это какой-то обман… На что только не идет человек от безысходности — и всегда находятся те, кто этим пользуется… Жрице наверняка тоже есть какая-то выгода, просто я пока о ней не знаю… Повернуть назад? Нет… Надежда — ядовитая тварь, она не отпустит.

Смрадные испарения забивались в ноздри, ноги по голень утопали в зловонной жиже, а вокруг все так хлюпало и пузырилось, будто вот-вот из топи вынырнет склизкое чудище и утянет на дно. Куда ни кинь взгляд, везде обманчивая лужайка, а дальше — туман. Никаких холмов. Есть ли они вообще, существуют ли?

Ашезир споткнулся, увяз локтями и коленями в бурой гнили, чуть не окунулся в нее лицом. В нос ударила такая вонь, что он зачихал и начал задыхаться. Не хватало сил даже чтобы встать: справиться бы с удушьем…

Ничтожество! Как он рассчитывал перебраться через болото? Даже с провожатым? Он? Который и в столице, среди каменных домов, зачастую ни на что не способен?!

Хир приподнял его за плечи.

— Господин-господин, — затараторил он. — Вставай! А то нитхи вглубь утянут и тебя, и монетки твои. Вставай! Вот, прижми к лицу, — мальчишка сунул ему под нос какую-то тряпку. — Дух здесь тяжкий, это я привык, а ты берегись. Дыши через ткань.

Кое-как Ашезир успокоил дыхание и, хоть с трудом, сумел встать. Тряпка и правда помогла: теперь вонь казалась не такой ядреной.

— Кто такие нитхи? — прогнусавил он.