ДСВ. Книга 2 (СИ)

Он побежал направо, дети бросились наперерез, но догнать не успели — снова все изменилось. Луга больше не было, как и солнца с небом, вокруг шевелились размытые тени, а впереди виднелось что-то, напоминающее реку. Ашезир двинулся туда, но каждый шаг давался с трудом. Потом туман стал таким плотным, что превратился в преграду. Пришлось остановиться.

— Ты не можешь перейти черту, — сказал кто-то шипящим голосом. — Ты живой, тебе нельзя. Уходи.

— Где ты? — Ашезир оглянулся, пытаясь понять, откуда исходит звук.

Наконец обнаружил: возле огромного сумрачного дерева стоял старик. Его глаза горели огнем, вместо волос извивались змеи, язык тоже был змеиный — раздвоенный.

В этом месте бессмысленно чему-то удивляться.

— Кто ты? — спросил Ашезир. — И куда исчезли дети?

— Я страж, и я тебя не пускаю. А дети существуют только в ее мире. Уходи к ним или создай свой мир, — он говорил совершенно ровным голосом, без интонаций, будто отвечать на подобные вопросы привык и ему это уже наскучило. — Здесь можно все. Здесь времена перемешаны, здесь живет даже то, чего никогда не случится — и здесь не живет ничего. Уходи, живой.

Может, у этого стража получится выяснить еще что-то? Вроде он словоохотлив, хоть и нечисть.

— Где мне найти жену?

— Я не знаю твоей жены, живой.

— А почему я превратился в карлика? Как мне вернуть прежний облик?

— Я не знаю твоего прежнего обличья, я не знаю карлика. Ты — тень живого, и здесь ты можешь быть любым, а можешь не быть вовсе…

Ну вот, как в сказках: вместо ответов — загадки.

Спросить еще что-нибудь?

— А как мне…

— Три вопроса — три ответа. Теперь уходи или займешь мое место!

Ну нет, этого совсем не хочется… Но легко сказать «уходи». Куда идти-то? Вернуться к этим детям? Там хотя бы солнце и трава есть, а с мелкими гаденышами, может, получится договориться. Может, хотя бы они что-то подскажут?

Ашезир двинулся прочь от реки. Только успел подумать, где бы найти детишек — и попал в то самое место: лужайка, цветы, небо, а посреди травы сидит девчонка. Завидев Ашезира, она вскочила, ткнула в него пальцем и прокричала:

— Дурацкий карлик! Ты растоптал моих друзей!

Ну, по крайней мере с палкой не бросается, уже хорошо.

— Что-что я сделал? Где они, твои друзья?

— Да вот же! — она указала ему под ноги. — Ты их растоптал, злющий карлик!

Ашезир глянул вниз: увидел только цветы, и впрямь поломанные его ногами.

— Но это просто цветы…

Девчонка взвизгнула:

— Это не просто цветы! Это мои друзья, они захотели побыть цветами! А ты их растоптал!

Какое-то безумие… но на удивление знакомое безумие… Эти цветы… алые пионы…

— Данеска?..

Неужели повезло и это правда она? У девчонки черные волосы и глаза. И еще пионы эти… Очень может быть.

— Твое имя Данеска? — переспросил он.

— Мое имя — я. А ты противный карлик!

Сожри ее змееглавцы, ребенком она еще невыносимее!

— Давно ты здесь?

— Я всегда здесь была, а ты…

— Мерзкий карлик, я помню, — хмыкнул Ашезир.

В голове всплыли слова Стража: «Те дети существуют только в ее мире».

Получается, раз этот мирок создала она, то и его карликом она сделала?

Значит, таким ты меня видишь? Надо бы тебя за это здесь оставить, заразу этакую… Даже жаль, что нельзя…

Но что же дальше делать? Если предположить, что перед ним и впрямь Данеска, решившая впасть в детство — или еще из него не вышедшая, — то как убедить ее отправиться с Ашезиром? С «мерзким карликом» паршивка вряд ли согласится куда-то пойти.

Правда, дети бывают доверчивы, их не так сложно обмануть… Раз все, что здесь есть, придумано ею, она и увидит она то, во что поверит…

— На самом деле я не карлик. Меня просто заколдовала злобная ведьма.

…По имени Данеска.

— Заколдовала? — Девчонка расширила глаза. — Как Воина Дороги? Он всем старичком кажется, а на самом деле воин…

Видимо, это какая-то из талмеридских сказок…

— Да, как его.

— И кто ты по правде? — девчонка уже забыла о цветах-друзьях, на ее лице разгорелось любопытство.

Так… правда вряд ли подействует, нужно придумать убедительную ложь.

— Я… на самом деле я твой брат. Виэльди. Помнишь меня?

— Ви-эль-ди… — произнесла она по слогам и нахмурилась, будто пытаясь вспомнить, кто это.

Потом на ее лице отразились восторг и радость. Одновременно задрожал воздух, отдалилась земля, а девочка-Данеска бросилась на шею Ашезиру… то есть Виэльди. Ее волосы и теплое дыхание защекотали щеку, маленькое тело доверчиво прижалось к груди. Даже стало слегка совестно за обман, хоть он и во благо.

— Идем, сестренка, идем, маленькая, — сказал Ашезир голосом Виэльди.

Да только она вдруг перестала быть маленькой. В объятиях оказалась взрослая Данеска, прошептала:

— Виэльди… Любимый… — и припала губами к его губам в долгом поцелуе.

Что за…

Ашезир едва не отпрянул, но сдержался в последний миг.

В голове не укладывалось: она. целует. Виэльди. Неужели втайне желает собственного брата? Это объясняет, почему так злилась из-за его свадьбы.