Ду Фу

Поэт не присоединился к голосу тех, кто славил Ли Линьфу и Ань Лушаня, но в преподнесенной императору оде посвятил несколько хвалебных фраз Ян Гочжуну. Пожалуй, это был единственный случай, когда прямой и честный Ду Фу не удержался от лести. «Мы не можем справиться с чувством, что все это недостойно нашего доброго и честного Ду Фу», - пишет современный американский биограф поэта Уильям Хан, хотя затем и оправдывает его тем, что Ду Фу был доведен до отчаяния и его истинная цель заключалась не в восхвалении Ян Гочжуна, а в стремлении напомнить о себе императору. Добавим к этому, что Ян Гочжун завоевал большую популярность в народе своими разоблачениями злодеяний Ли Линьфу, поэтому его собственные пороки на время как бы отодвинулись в тень. Хвалебные строки Ду Фу можно расценивать как одобрение именно разоблачительной стороны деятельности Ян Гочжуна, тем более что в «Песне о красавицах» - произведении, написанном отнюдь не для Палаты оказания благодеяний, - Ду Фу не скрывает иронии по отношению к могущественному царедворцу.

Столь же иронично изображены в «Песне о красавицах» и Ян Гуйфэй со своими сестрами. Ду Фу якобы простодушно восхищается их нарядами, драгоценностями и изысканными блюдами, которые им подают, но это восхищение - с оттенком явной издевки, потому что любая роскошь, с точки зрения традиционной китайской морали, всегда являлась предметом осуждения. Ду Фу и в других стихах высказывается о Ян Гуйфэй с неодобрением - как современник удачливой фаворитки, ставшей затем супругой императора, он отнюдь не склонен идеализировать ее образ. Красавица Ян в восприятии Ду Фу слишком связана с политическими интригами века, чтобы видеть в ней одну лишь героиню любовного романа: ведь именно благодаря ей возвысился Ян Гочжун, а заодно с ним и другие члены семейства Ян, сколотившие при дворе влиятельную фракцию, и именно она, Ян Гуйфэй, поддерживала Ань Лушаня, который вскоре двинул свои полки на чанъаньские дворцы. Поэтому Ду Фу не скажет об удачливой фаворитке ни одного восторженного слова, и лишь поэты последующих веков воспоют романтическую историю любви императора Сюаньцзуна и его «драгоценной супруги», чей образ приобретет под их кистью идеальные и возвышенные черты. Вот как описывается купание Ян Гуйфэй в поэме Бо Цзюйи (772-846) «Вечная печаль»:

Раз прохладой весенней ей выпала честь
искупаться в дворце Хуаицин,
Где источника теплого струи, скользя,
омывали ее белизну.
Опершись на прислужниц, она поднялась, -
о, бессильная нежность сама!
И тогда-то впервые пролился над ней
государевых милостей дождь.
Эти тучи волос, эти краски ланит
и дрожащий убор золотой...
За фужуновым пологом в жаркой тиши
провели ту весеннюю ночь.
Но, увы, быстротечна весенняя ночь, -
в ясный полдень проснулись они.
С той поры государь для вершения дел
перестал по утрам выходить...

Как складывалась жизнь поэта в Чанъани? Все эти десять лет он действительно «бедствовал» и мучился - от неустроенности, от безденежья, от бесплодных попыток поступить на службу. Ду Фу тяготила зависимость от знатных покровителей, к которым он обращался за помощью. Он сидел на пирах, и вино казалось ему горьким из-за мучительного чувства, что он - нищий за столом богатых. Потому-то Ду Фу и написал в одном из стихотворений, что собирает остатки на чужих пирах, - жестокое признание! И все-таки будем объективны: Ду Фу бедствовал далеко не всегда, и суровый династийный летописец изобразил как бы темную сторону жизни поэта - Инь, но ведь была и светлая сторона - Ян. Живя в Чанъани, этом прославленном городе удовольствий, Ду Фу во многом напоминал героя танской новеллы (близкой по духу новеллам Боккаччо, Чосера, Маргариты Наваррской) - беспечного молодого человека, завсегдатая веселых кварталов Чанъани, любителя музыки, пения и всяческих развлечений. Австралийский исследователь А.Р. Дэвис отмечает: «Необходимо избегать соблазна многих современных китайских авторов изображать Ду Фу слишком героичным как человека. Поступая таким образом, мы рискуем обмануть самих себя. Ведь Ду Фу, за исключением тех случаев, когда мысль об одиночестве проникает в его стихотворения, не был по своей сути одиноким человеком, который боролся с собственными моральными установками. Он был человеком в высшей степени связанным с обществом и вовлеченным в общественную жизнь. Он постоянно говорил о действии, потому что откликался на события и ситуации. Именно поэту и его поэзии присущи героические пропорции, а отнюдь не человеку».