Ду Фу

16 декабря 755 года - кровавая дата китайской истории, Ань Лушань повел многотысячную и многоязыкую армию, наполовину состоявшую из таких же иноплеменников, как и он сам, на юго-запад, в направлении к древним столицам империи Лояну и Чанъани. Двинулась вперед могучая пехота, заржали и захрапели конп под седлами всадников, медленно потянулись им вслед обозы. Ань Лушань, сжимая поводья отороченной мехом рукавицей, смотрел на окутанный изморозью горизонт, над которым плавало ослепительное малиновое солнце. Казалось, вдали пылает пожар и в языках пламени словно бы проступают знаки самой большой победы Ань Лушаня - будущей победы над властителями Тан. И действительно, в начале похода северные провинции одна за другой добровольно сдавались на милость победителей. 8 января следующего года войска мятежников уже пересекли Хуанхэ и через десять дней захватили Лоян. Древний императорский город с величественными храмами, запорошенными снегом садами и усадьбами аристократов лежал у ног Аня. Его солдаты хозяйничали на улицах и в домах; золотая утварь, шелка и меха - лучшая награда храбрецам. Сам полководец, опьяненный невиданно быстрым успехом, 5 февраля 756 года (по лунному календарю - новогодний день) провозгласил себя императором новой династии Янь.

Между тем советники самозваного императора доносили, что у него в тылу взбунтовалась область Чаншань, губернатор которой оказался тайным сторонником законного правительства (это было тем более опасно, что Чаншань защищала узкий проход в горах, открывавший дорогу к ставке Ань Лушаня). Восставших поддержали и другие губернаторы, хранившие верность Сюаньцзуну: они отказывались признать новую династию Янь, сколачивали отряды сопротивления, арестовывали и казнили ставленников самозванца. Дело принимало серьезный оборот, - в общей сложности 17 северных областей перешло на сторону танских властей. Встревоженный Ань Лушань отправил на подавление смуты своего ближайшего помощника генерала Ши Сымина, получившего приказ любой ценой навести порядок в тылах. Остальные силы Ань Лушань бросил на решение на менее важной задачи - взятие столицы Чанъань. Во главе экспедиционного похода на императорский город он поставил генерала Цуй Цяньюя, закаленного воина и опытного стратега, способного принимать неожиданные и смелые решения в самые острые моменты боя.

Точно так же, как рыси, преследующей истерзанного оленя, остается совершить последний прыжок, Ань Лушашо оставалось взять заставу Тунгуань, чтобы столица Чанъань пала к его ногам. Застава Тунгуань - хорошо укрепленный, но все-таки последний рубеж правительственных армий. Нетерпение Ань Лушаня подстегивало еще и то, что этот рубеж оборонял его давний враг и соперник Гэшу Хань, некогда назвавший Ань Лушаня хитрой лисицей. Теперь Аню настал черед отомстить за оскорбление (лисица обернулась хищной рысью с крепкими когтями). Его генералы стремились вызвать Гзшу Ханя на открытый поединок, но тот не спешил покидать оборонительные позиции. Стратегический замысел Гэшу Ханя состоял в том, чтобы изнурять противника умелой обороной, нанося ему максимальные потери, в то время, как другой отряд правительственных войск (во главе с генералами Го Цзыи и Ли Гуанби) будет продвигаться в тыл Ань Лушаню, на помощь восставшим провинциям. Гэшу Хань рассчитывал, что солдаты Аня, узнав об опасности, грозящей их семьям там, на севере, уже не смогут воевать здесь, у ворот столицы, и попросту разбегутся.

Опытный стратег Цуй Цяныой, расположившийся лагерем на подступах к Тунгуани, разгадал замысел Гэшу Ханя и, в свою очередь, не спешил брать штурмом позиции врага. Он понимал, что в сложившихся условиях вести оборону гораздо выгоднее, чем наступать, и не собирался превращать своих солдат в мишень для вражеских стрел. Вместо того чтобы наступать самому, он постарался выманить противника на открытый рубеж, всячески создавая видимость, будто его собственная армия ослаблена и обескровлена в боях и поэтому разгромить ее не составит большого труда. Мудрый Гэшу Хань не поддавался на этот маневр, упорно отсиживаясь за крепостными стенами, но тут мятежникам помог не кто иной, как Ян Гочжун, неожиданно вмешавшийся в боевые действия. Мнительному и насмерть испуганному царедворцу показалось, что Гэшу Хань замышляет измену, и он обвинил его перед императором в тайном пособничестве врагу. По словам Ян Гочжуна, Гэшу Хань с его огромным войском не решался напасть на жалкую кучку бандитов, не способных к сопротивлению, и, следовательно, находился в тайном сговоре с Ань Лушанем. Сюаньцзун встревожился и стал посылать гонцов к Гэшу Ханю с приказами немедленно наступать. Старому генералу пришлось подчиниться и вывести войска на врага.