Dualitate I

Не солоно вкушая семь изъ стрлъ,
Катаясь по земл, гд дельта – два,
Укромный міръ очнулся ото сна.
Прошла, не оставаясь, самая обычная весна,
Мн лекціи внушая, чувствуя полетъ едва,
Сжигая хворостъ непримтныхъ длъ.

Разнообразіе изъ раковинъ временъ начальныхъ —

Тнистыхъ проходныхъ забора и кленовыхъ суръ,
Сокрытія непознанныхъ мясистыхъ горъ —
Все только и желаетъ мой безудержный анкоръ
Повдать, словно воскрешенный балагуръ,
Найти вс горизонты дтскихъ глазъ печальныхъ.

Все просто… Разница бросается въ глаза.

Не первый вкъ томился ожиданьемъ
Жизнь ищущій, стрляющій по стнамъ.
И потому въ десятокъ сталъ отменнымъ
Понять неслыханныхъ досел общаньемъ
Ревущій столбъ съ очаровательными «да».

Ища обыкновеніе въ кристалловъ блеск

За отвергаемымъ прохожими кустомъ
Пришла задача воздуха чело познать
И обернуться, вспоминая знать
Въ занятіи не очевидномъ и простомъ,
Мшая разуму остаться бликомъ лески.

Изъ прошлыхъ жизней часть – напротивъ;

Изъ ощущеній – лта безконечность
И мысли о простомъ, понятномъ и моемъ.
Одинъ я здсь? Вдвоемъ? Втроемъ?
Кто огородитъ замкнутую вчность,
Вставъ на колни, не рождая «противъ»?

Кто выйдетъ къ склону какъ новорожденный Богъ,

Къ столбу прильнетъ стыдливо и угрюмо?
Вопросовъ много было въ т мгновенья.
Никто не зналъ, что скоро будетъ тлнье
Не съ головы, а съ каменнаго трюма —
Все такъ, какъ замышлялъ растущій мохъ.

Не закопать разсвтъ въ разбитый камень мрака,

Разностороннихъ взглядовъ не жалть укоръ
И не спасти въ глазахъ упрятанныя слезы.
Но недоступны миражей слпыхъ курьезы
По разбжавшимся, кто вдаетъ отпоръ
Невыносимо выжитаго снами жидкими барака.

Они въ свобод одинокихъ опасеній

Мечтать пытаются о возраст изъ глины,
Срывая угли съ райскихъ вишенъ.
И изъ одной, но многолико лишней,
Заросшей пснями, гд у корней – эллины,
Печати, вырастаетъ странный хрипъ осенній.

Не рано и не поздно все, что есть, забыть;

Изъ моря вынуть слдъ, что не найдется
Въ каратномъ золот въ грядущія недли.
Два міра жизнь неброскую надли;
Она къ распаду лишнихъ знаній вся протрется,
Гуляя по вод и не пытаясь плыть.

Двоякое не сыщется мн слово срамомъ

И не испишетъ листьевъ вырзанный годъ.
Но все основано. Колонны золотыя
Приглушатъ сосны, липы вковыя;
Ихъ тломъ распадется плоть
И въ будущее уплыветъ спокойнымъ ламой.

Одна кровать – гряда подъ облаками;

Прожить не получается въ кавычкахъ
Подъ громъ песочныхъ веселъ до пословъ,
Скрывающихъ послдній смыслъ мертвыхъ сновъ,
Замерзшій въ трепет звонковъ, привычкахъ
Нести свой крестъ ладонями и кулаками.

Не проторить того, что выйдетъ залпомъ

Изъ мраморной насечки на ствол
Папируснаго августа прямыми до забора
И знаками, и бешеныхъ часовъ затворомъ,
Минуты что смыкаетъ на волн,
Прикинувшись не скатомъ и не карпомъ…

Вотъ такъ и подошелъ къ понятіямъ о слав

Разсудка, горькою анаемой созрвшаго
По поводу необъяснимыхъ дней въ дыму.
Опустошительно я тло капли подыму,
Считая по-арабски вдаль смотрвшему
Картины, что живыми съ горизонтомъ стали.