Полудня размнявъ суровый эшелонъИ пепла россыпь досчитавъ до окончаньяЯ съ братомъ на скамь пишу въ словахъО предстоящемъ разговора втр въ волосахъ,О пропасти всхъ лтъ неслышномъ верещань,Одвшей новаго порядка капюшонъ.Клочокъ бумага отложивъ въ карманъ,Ухалъ въ стольный градъ, не зная,Когда смогу что-либо разсказатьО томъ, что неком воззватьНа уровн столтій скомканнаго краяИ некуда летть, создавъ изъ праха свой бипланъ.И черезъ треть періодической Луны вернулся,Дождемъ не призывая старыхъ пустозвоновъСоздать все снова изъ очерченныхъ втвей.Я много лтъ не вспоминалъ о ней,Перетирая кожу вымершихъ бизоновъ,Въ которой умъ мой въ вкъ чужой проснулся.Такъ много верстъ! И я молчатьОбязанъ, ибо знаю, что виноНе высохнетъ, прикинувшись мн кровью.И проще просочиться разноцвтной солью,Чмъ знать прекрасно – все равноЯ не о той рожденъ вздыхать и небеса качать.Но время мн не мыслитъ выстроить заслонъ —Сталъ договоръ бревенчатой аптекойЖдать темноту, забывъ о звздахъ. Въ ночьИду, не понимая, какъ толочьБезсмыслицу, рожденную калекой,Неврующую въ часъ, какъ въ смерть – фотонъ.Но я узналъ… Не ту и не тогда. И странно,Что жизнь идетъ такъ быстро, обнажаяВеликое воззваніе къ подстрочнымъИстинамъ и трубамъ водосточнымъ,Идя къ мстамъ погибельнаго урожая,Ркой гд притворяется обыденности ванна.