Смерть неестественна… Что было подъ перомъ,Потресканное, сонное – все ршено свободой.Бгъ по стн сражаетъ норы въ потолк,Становится лучомъ на безмятежномъ огонькИ падаетъ. Не разминаемся съ природой —Въ ней нтъ и не было «потомъ».Давно склоненныхъ словъ хромыя баллюстрадыВедутъ на грозный, необъятный видъЛишать всего и вся. До оглавленья.По обмороку позабытаго стремленьяМеня онъ до запруды вдохновитъ.Не надо ожидать покрытія эстрады!На разговорныхъ гривенникахъ позовутъНе показаться въ свт лампъ дневныхъ,Разбиться, не опомниться, забыть.Я не хотлъ бы камни подложитьВъ поклоны мной не догоняемыхъ портныхъ.Кто Цезарь? Кто не стестенный Брутъ?Повелвалъ все тотъ же, кто вернетсяНа сотканное правды полотно.Часъ не забудетъ. Не предастъ минутаЗа шагомъ шагъ нелпаго маршрута.Возьми ударъ. Долой окно!Быть можетъ кто-то и проснется.И то сойдетъ остановиться въ пар,Ища на выходъ свой бездарности билетъ.Пусть сдвинется на шагъ заточенная сила!На берегу смиреннымъ пепломъ илаПроклюнется ободранный портретъВъ далекой утонувшей поздно фар.«Младенецъ, восхваленный съ устъ твоихъ…»
Младенецъ, восхваленный съ устъ твоихъ —Переворачивается въ комнат сосдней.Свтъ неизвстности! Начало новаго пути!Ему общанное ты сомни и отпусти;Мы находились и въ его передней,Пакетомъ радости обмнивали стихъНа то, что у твоихъ ковровъ, по правойСторон дарилъ теб, не длая зарубки.Я – часть тебя съ обхода черезъ даль.Но и сегодня холодна та сталь,Очарованіе очередной газетной утки…Все сковано не исчисляемой оравой.Поздравила. И канцелярія седьмыхъ небесъЗабила окна. Все – къ ногамъ твоимъ.Точили шпаги въ табака разводахъЖивущіе безгршно не въ сосднихъ взводахъ.Имъ моего не надо. Твой лишь гримъВъ безсонниц варилъ слетающій балбесъ.А первое – упавшее. Какъ листъ. На перекресткНедалеко отъ будущихъ стихотвореній на ходу.Да, все неслось. У этого валетаНмыми жестами ея кордебалетаСмшить неясность.Медитирую въ саду.А надо мной – лишь звздъ просроченныя блестки.«Пришелъ… И перваго ужъ половина…»