Дуб тоже может обидеться. Книга 2.

Тот запрокинул голову назад, чтобы увидеть ее глаза.

— Приглашу..., — тоже шепотом ответил он ей. — Приглашу его к нам на обед, только..., — в нерешительности остановился он. — Что они попросят в замен?

— Все будет хорошо, — проговорила она с такой твердой уверенностью в голосе, что сразу же Рузвельт поверил ей. — Ты Президент Соединенных штатов Америки! Ты мой муж! Ты все сделаешь правильно и на благо страны и народа...

Через восемь часов в Овальном зале Белого дома Президент Рузвельт встретился с послом СССР в САСШ Литвиновым. Тот на удивление оперативно откликнулся на личное приглашение первой леди, которая и выступила официальным инициатором такого ужина чтобы не привлекать к встрече лишнего внимания.

— … Если я не ошибаюсь, господин президент, вы хотели меня спросить о том послании, что сегодняшним утром было Вам передано? — Литвинов удобно устроился в глубоком кресле у самого окна, откуда можно было окинуть взглядом весь зал.

— Да, это так, — утвердительно кивнул Рузвельт. — Признаюсь Вам, получив сегодня письмо маршала Сталина, я был немного обескуражен, — Литвинов с трудом сдержал улыбку, услышав каким тоном президент произнес выражение «немного обескуражен». — Вы не могли бы прояснить некоторые моменты этого послания?

Разговор только начинался и обе стороны были максимально корректны и осторожны. Поэтому никто не позволял себе сразу же говорить напрямую, как это можно было бы ожидать от других в такой недвусмысленной ситуации.

— Какие именно моменты необходимо пояснить? — у Литвинова были четкие инструкции дождаться того, чтобы президент первым проявил инициативу в этом разговоре. — В письме товарищ Сталин поднимает разные вопросы сотрудничества двух стран...

— Я имею ввиду лекарство, — Рузвельт с трудом выдавил из себя предложение; ему было очень сложно выступать в роли просителя, пусть даже и невольного. — В письме сказано, что в Советском Союзе появилась возможность лечить такие заболевания, — его взгляд непроизвольно опустился на ноги, укутанные пледом. — Это действительно так?

Посол во время всех этих витиеватых вступлений не мог отделаться от впечатления, что является частью какой-то дьявольски гениальной комбинации, в которой все роли уже давно прописаны и распределены. А ему при всем при этом оставалось лишь в нужных местах открывать рот и произносить слова из сценария.

— Господин президент, на этот счет я получил четкие инструкции, — твердо произнес Литвинов, глядя прямо в глаза Рузвельту. — Советское правительство в мое лице со всей ответственностью заявляет, что Советский Союза в настоящее время располагает вакциной для лечения полиомиелита и готов осуществить все необходимые процедуры для оказания соответствующей медицинской помощи.

На какое-то мгновение Рузвельта посетила волнующее чувство ожидания чуда. Это была удивительная эмоция, захватившая его полностью и подарившая ощущение гармонии и физической крепости...

— Меня смогут вылечить? — от пережитого у Рузвельта запершило в горле. — Ваше лекарство избавит меня от этого проклятого кресла? — о с чувством ударил по подлокотникам инвалидного кресла.

— Да, господин президент, — просто ответил Литвинов, передавая в руки Рузвельта очередной конверт. — Мне поручено Вам передать в случае, если Вы ответите утвердительно.

129

Отступление 157.

Реальная история.

26 ноября 1942 г. предместья Сиракуз. Лагерь 505-го батальона десантников 7-ой армии САСШ.

Двое парней в форме пыльного оливкового цвета взбирались по крутому склону к амбразуре бетонного дота, ориентированного в сторону дороги. Массивный бетонный колпак с метровыми стенками и длинными прорезями для пулеметов вблизи смотрелся более чем внушительно.

— Хрен бы их тут сковырнули, — пробормотал один из парней, сплевывая на нагревшуюся бетонную поверхность. — Если только флот прямой наводкой...

Отсюда с самого верха открывался прекрасный вид на почти на всю долину, что делало защитников дота вершителями жизни и смерти всех тек, кто бы здесь наступал.

— Слышь, Ральф, а ведь наша рота должна была бы здесь наступать, — второй вертел в руках фуражку немецкого офицера, непонятно как оказавшуюся перед укреплением. — Вон смотри! — он махнул рукой куда-то вниз, в сторону копошившихся вдалеке солдат. — Лейтенант Хемфри, вон он жирный боров... Точно говорю эта наша зона ответственности!

Первый десантник снова сплюнул и сквозь зубы проговорил.

— Здесь, здесь... О! К нам еще идут гости! — он машинально схватился за винтовку. — О, черт, сколько же их... Они с оружием! Ты гранаты взял? — напарник в ответ состряпал испуганную физиономию. — Я тоже..., — десантник пристроился за бетонным выступом, ожидая, когда маршировавшие строем итальянские пехотинцы подойдут ближе.

— Погоди, Ральф, — первый десантник стал внимательно вглядываться вперед. — Ха! Флаг, Ральфи! Они выбросили белый флаг! — над колонной, действительно, появился небольшой кусочек белого полотна.

— Бабы! — презрительно плюнул в сторону итальянцев; у Ральфа казался просто неисчерпаемый запас слюней. — Уже четвертый раз за день... Так мы и повоевать не успеем.