Дуб тоже может обидеться

… Отто был в недоумении. На его участке было целых пять домов, два из которых были большими, сделанными из добротного красного кирпича, и три больше похожи на бараки, в которых держат скотину. «У меня только десять человек, - теребил он листок блокнота, на котором схематично были изображены некоторые улицы города. - Черт, да в этих домах жителей с полсотни... Как их всех проверить?».

Однако его солдаты оказались более опытными. Особенно выделялся красномордый ефрейтор, успевший уже где-то раздобыть нашивку за тяжелое ранение.

- Всем выйти на улицу! - рявкнул он со всей дури и продублировал приказ парой выстрелов из карабина. - Быстрее, быстрее, русские свиньи!

Под его руководством двое солдат быстро высадили рамы из двух окон первого этажа.

- Люди, выходите на улицу! - верещал под звон оконного стекла приданный им переводчик из местных — пожилой дядька в мешковато сидевшем на нем костюме. - Это всего лишь проверка документов! Быстрее! Немецкие солдаты, только проверят документы!

Откуда-то из глубины здания раздался женский визг, а потом из распахнувшейся двери выбежала светловолосая женщина, прижимавшая к себе ребенка. Следом скатился со ступенек невысокий мальчишка.

- Выходите на улицу и приготовьте свои документы! - переводчик подошел ближе к выходившим людям. - Строиться возле стены... всем приготовить документы...

Жители испуганно жались друг к другу. Некоторые теребили в руках какие-то бумаги, на таких смотрели с завистью, а кое-кто и с ненавистью.

- Ты, ты и ты в сторону, - мужичок ткнул пальцев в троих, протягивавших выписанные комендантом разрешения на работу. - Стоять здесь и ждать, что скажет господин лейтенант.

Вдруг из дома раздались выстрелы. Один! Второй! Гулко лопнуло стекло на втором этаже!

- Туда, живо! - Шеер кивнул головой двоим солдатам, стоявшим рядом с ним.

Через несколько минут из дома выволокли окровавленное тело, своим видом напоминавшую освежеванную говяжью тушу на бойне. Человека бросили в пыль и только тогда стало видно, что в его руке был зажат обычный кухонный нож.

- Господин лейтенант, - вытянулся перед офицером ефрейтор. - Этот человек оказал сопротивление при проверке документов — бросился на меня с ножом... Это несомненно большевистский диверсант и возможно он участвовал в нападении на станцию...

- Отлично, ефрейтор, - Отто с трудом отвел глаза от окровавленных кулаков солдата. - Он хоть жив? Его можно будет допросить?

Тот ухмыльнулся и с силой растер правый кулак, больше похожий на огромную деревянную колотушку.

- Я его не сильно, - проговорил он. - Так помял немного... Эй, ты иди сюда! Господин лейтенант хочет допросить этот кусок мяса, - переводчик испуганно дернул плечами и бросился к ним. - Спроси, где прячутся остальные диверсанты? Давай, давай!

Избитый захрипел, выплевывая сгустки крови. Это было настолько омерзительное зрелище (когда сгустки крови, разбавленные слюной, скатываются в шарики в густой пыли и становятся из багрово-красных серыми или даже почти черными ), что Отто даже вздрогнул.

- Эй, ты живой? - мужичок осторожно коснулся лежащего человека. - А? - лежащий зашевелился, а потом открыл глаза. - Где твои товарищи? Ты расскажи все, мил человек... Умирать-то все равно легче будет. Слышишь?

Тот осмысленным взглядом посмотрел на него, потом перевел взгляд на стоявших рядом лейтенанта и ефрейтора.

- Что, гнида, врагу служишь? - еле слышно прошептал он, не отводя взгляд от переводчика. - Свой народ предал?

- Ты меня не жури, милок, - мягко, ласково прошептал мужичок в ответ. - Не надо меня журить и хаять! Это ведь не мой народ... Я сам-то из местечка под Вильно, вот там все мои... А здесь быдло одно, которое только и умеет все хапать да загаживать своими грязными руками! Вот сметет вас немец как крошки со стола, а мы тут и заживем по своему...

Ефрейтор в нетерпении пнул переводчика сапогом по спине словно давая понять, что пора и спрашивать.

- Холуй ты, - раздвинул в улыбке изгрызенные губы человек, увидев этот пинок. - Подстилка немецкая! Вот так они всех вас и наградят за верную службу... Передай своих хозяевам, что я пришел из леса и уйду в лес..., - его скрюченная рука при этих словах пыталась дотянуться до росшего рядом куста сорной травы. - Все вы тут сгинете и не станет вас, как не стало тех, кто приходил до вас..., - переводчик, морщась, переводил подошедшим ближе немцам. - Теперь все изменилось... Все стало по другому, - люди у стены дома неуловимо зашевелились, словно тихие слова умирающего что-то значили для них. - Лес вам не просит такой обиды, - он закашлял, отхаркивая вместе с краснотой что-то беловато-серое, еле заметно извивающееся...

Шеер сразу же отодвинулся в сторону.

- Вы отлично сработали, ефрейтор, - похлопал он по полечу здоровяка. - Похож, это действительно тот самый диверсант, которого мы и искали. Я доложу о вас командованию.

Еще более раскрасневшийся ефрейтор, рожа которого сияла неимоверным довольствием, гаркнул:

- Хайль Гитлер!