Дубина для Золушки

Мордред на секунду замер, неловко держа сверток, потом деревянно кивнул мне и прошагал к выходу. Остановился только на крыльце, заглянул под кружевной уголок одеяла и проникновенно сказал:

— Затк… замолчи, мелкий, а то у меня ухо лопнет… хм! — И ребенок внезапно перестал плакать, угукая и кривя маленький беззубый рот в улыбке.

— Эм, — вздохнул мой карнавальный муж, задумчиво разглядывая детеныша. — Прожорливый. Хотя чему я удивляюсь? По-другому и не могло быть, если уж ты… м… короче, это у вас семейное.

— Сам ты прожорливый, — немного обиделась я и попыталась отобрать Ваську. Ага, не тут-то было. Как только маленький вокалист оказался на моих руках, на всю округу снова начался концерт по заявкам.

— Ну держи, — пожал плечами Мор. — Только от меня подальше отойди.

— Куда подальше? — возмутилась я. — Вон, такси уже приехало.

— Тогда дай сюда этого… крикуна, — распорядился Мордред. — И садись в машину.

— Как ты это делаешь? — поразилась я, глядя на моментально успокоившегося ребенка. Вот словно и правда переключателем щелкнули: только оказался на руках у парня — и моментально замолчал.

— Он чувствует мое величие и неотразимость! Ну еще и безопасность. — И непонятно, то ли в шутку последнее он сказал, то ли нет.

— Родственную душу он чувствует, — хмыкнула я. — Небось, как вырастет, тоже заведет гуся и будет с ним по мостам Петербурга гулять, прохожих шокировать. Все вы, мужики, одним миром мазаны, — вспомнила я тети-Катину поговорку

— Кого волнует шок прохожих? Главное — тебе удобно, — отмахнулся он.

— Вот-вот, его тоже не волнуют ни прохожие, ни наши уши. Пошли уже, а то придется за ожидание такси доплачивать…

А дома нас ждал… тот еще сюрприз.

Глава 18

Мордред:

— И чего теперь? — немного измученно и с искренним испугом спросила Мастер, когда мы вдвоем склонились над кроватью, на которой бешеным цвирком верещал младенец. — Есть он не хочет, пить тоже. Температуры нет…

— Судя по запаху, — сморщил я чувствительный нос, — ему надо в стерилизатор.

— О! Памперс! — Аида хлопнула себя ладонью по лбу и метеором умчалась в прихожую, откуда притащила большую пластиковую упаковку противно-зеленого цвета с щекастым карапузом на боку. — Вот! Та-а-ак…

— Ну, пойду… м-м-м… кофе сварю, — сделал я героическую попытку откосить от неприятной процедуры. Просто резко вспомнил, что на этой задрипанной планетке очень допотопные технологии и нет даже ионного очистителя. И я не хочу думать, как она будет убирать с мелкой личинки орущего Оружия это вот…

Ага, как же. Младенец, на секунду притихший было, пронзительно взвизгнул, отчего у меня в ухе что-то щелкнуло. И Мастер-дикарка, положив вынутый из упаковки пам… памс... что-то на кровать рядом с ребенком, посмотрела так, что я моментально почувствовал себя подлым предателем. Чего-о-о?! Да что эта ржавая себе позволяет?! Будто эта аборигенка смеет мне что-то ука…

— Фа-га! — Болезненный щипок сзади заставил буквально подпрыгнуть и выругаться. Да они сговорились, что ли?!

— Вот сам и помогай, раз такой умный! — злобно прошипел я, обращаясь к сэвену. — Ладно. Что делать надо? — решил я все же принести себя любимого в жертву.

— Я в интернете посмотрела: для начала снять использованный памперс и… э… вытереть ему попу. А потом еще что-то про присыпку. — Теоретические знания она из сети почерпнула, ага. Я только не понял, какие прародители, ржу им в одно место, подсунули мне это насквозь практическое занятие.

— Давай подниму этого ржавого гвозденка... то есть мелкого, а ты снимай, — мрачно предложил я и, дождавшись ответного кивка, осторожно подхватил личинку дикого Оружия поперек его довольно увесистого пуза. Не знаю, чем его кормили в том «доме ребенка», но корма явно не жалели. Толстый, как отожравшийся на складе скверны цвирк. Даже лапки толстые, со складками. Удивительно, но это не вызвало во мне отвращения. Хоть в умилении не расползся, уже хорошо. Интересно, все личинки Оружия так в первое время выглядят? Тогда что в них эти женщины находят? Страшные же. И уши от них вянут.

— Готово! — Аида тоже не выдержала и сморщилась, запах от снятой обертки, да и от самого цвирчонка шел не самый приятный. — Подержи так, я влажные детские салфетки принесу. Или лучше его помыть?

— Делай что хочешь, только побыстрее. Я и так стараюсь не дышать, — ответил я, на самом деле задержав дыхание. Мой бедный чувствительный нос, способный уловить мельчайшие оттенки запахов, страдал. Хотя эта часть тела у меня страдала все мое пребывание на планете. Отвратительный мирок. Вонючий во всех его проявлениях — от залежей навоза до угарного газа от допотопных повозок.

— Аху-у-у-унь! — радостно сказал избавившийся от грязной одежки гвозденыш и… — вашу ржу! — выпустил веселую струйку прямо мне на живот. Уделал и брюки, и рубашку, и…