Дубина для Золушки

Но вот морально… словно полупрозрачную штору на окне отдернули, и я впервые увидела события последних недель без этого легкого флера безумия.

С самого начала, когда я поняла, что Анютки больше нет, а мне предстоит бой за Ваську и родительский дом, — с самого начала я начала скатываться в это состояние, нужно было… я пыталась, честно. Но любая стрессовая ситуация — это толчок к краю пропасти. И на этот раз я летела туда на всех парах без стоп-крана, даже не пытаясь затормозить.

Отрезвление стало болезненным. Не знаю, почему оно настигло меня именно этим утром, но факт налицо. На хрен все эти заморочки с призмой, охотами, тварями и прочей мистикой. У нас вчера в студии умер человек. Буквально на моих глазах. То есть я этого не видела, но почуяла. И что?

А то, дорогуша, что вместо того, чтобы хоть как-то помочь или посочувствовать, да черт с ним, просто ЗАДУМАТЬСЯ О ПРОИСХОДЯЩЕМ, узнать, кто это, ты не глядя сунула собственного ребенка в руки кому попало и рванула на запах смерти, как чокнутая наркоманка на дымок кипящего амфетамина!

Если бы не Мордред…

Вот еще один повод умереть на месте от стыда. Какие бы у него изначально ни были мотивы, как бы он ни обзывался и ругался… разве это повод пользоваться им, как… как… удобной вещью? И даже…

Да, знаю, во время отката депрессивные мысли перекрашивают мир в черные тона и сейчас я несколько драматизирую. Но суть-то от этого не меняется.

Я брала у него все, что мне нужно, от сумасшедшего секса до ухода за ребенком, я прекрасно знала, что он уже просто физически не может от меня уйти. Я брала и не парилась, не обращая внимания на его желания и эмоции. А взамен еще пока не дала ничего, кроме эфемерной «свободы от семьи». И то, от одной кабалы спасла, в другую посадила.

И самое страшное… я не знаю, смогу ли дать ему что-то в будущем. И вообще, безопасно ли рядом со мной находиться ему и… ребенку?

Что, если в следующий раз меня все же сорвет в этот «боевой транс жнеца», которого он так боялся? Ладно, если только сама угроблюсь, я привыкла знать, что рано или поздно это все равно произойдет со мной. Но я не хочу утащить с собой его… и Ваську.

Глава 40

— Ржу тебе в башку, дура ненормальная, — ругался Мордред, кутая меня в одеяло и отпаивая своим приторным кофе. Меня же накрыло так, что я лишь покорно стучала зубами о край кружки и даже не давилась этой карамельной гадостью, а пила. — Хотя нет, не надо, она у тебя и так уже насквозь! Вчера еще все отлично было, скакала на тварь, как цвирчатина на склад скверны, галопом. И ни о чем не думала. А сейчас тебя чего переклинило?! Адреналиновый откат? Ну да, он самый… Я уже не знаю, что хуже, когда ты чокнутая или когда трезвая!

Мор усадил-таки меня на кровать, обложил со всех сторон подушками, громко бурча, ушел в другую комнату и тут же вернулся, неся под мышками гуся и Ваську:

— На! Тискай, говорят, женщинам это помогает успокоиться. — С одной стороны в мой кокон заткнули птицу, с другой — довольного вниманием ребенка, тут же обслюнявившего мне руку. — Нет, я хотел, конечно, чтобы ты задумалась. Но, ржа! Почему с некоторых пор все мои желания исполняются настолько буквально и обязательно через задницу?!

Он огляделся, ища, где присесть, но потом плюнул и уселся на ту же кровать.

— Давай я немного облегчу твои муки… совести, или что у тебя там изъявило желание проснуться. — Вот вроде и пытался изобразить презрение во взгляде, но тем не менее голубые глаза Мора были на удивление теплые. — Другие Мастера — еще гаже тебя. Потому-то я и не хотел оставаться с дражайшей родней. Подобрали бы мне такую же грымзу, как они сами, и лязгнуть бы не позволили. Оно мне надо?

— Ну спасибо, — прохрипела я, пытаясь улыбнуться сквозь гримасу неуверенности и страха. Прижала к себе пискнувшего мелкого, посмотрела в его блестящие глазенки и снова едва не заревела. Маленький, доверчивый… нежный такой, хрупкий… почти как Мордред. А я…

— Чего?! — охренел бессовестно подслушивающий мои мысли Мор. — Как я?! В каком месте я нежный и доверчивый?! И… хрупкий?! Да ты мной тварь вместе со стенами крошила! Пришлось соврать про взрыв газового баллона! И это ты мной еще не в полную силу билась!

— Да не в том месте хрупкий, — поневоле хихикнула я сквозь слезы.

— А в каком же?! — недобро прищурился он в ответ.

— И не в том! — Я потихоньку отдышалась — между прильнувшим Васькой с одной стороны и толстым теплым гусем с другой и правда стало как-то легче. — Ты о чем вообще подумал? Я душу имела в виду!