Дублер Казановы

Еще бы! Даже свидетельницей быть малоприятно, а уж подозреваемой и подавно. Почему-то следователь считает, что ему позволено рыться своими грязными лапами в чужой постели, задавать бестактные вопросы. Следователь Прохоров делал грязные намеки даже когда Лариса пришла на самый первый допрос. Тогда он вообще ничего не знал и допрашивал её не в качестве подозреваемой, а как начальницу убитого подчиненного. И тем не менее, многозначительно улыбался, задавал провокационные вопросы, намекал на служебный роман, на интерес Алки к Кости (а ведь не знал об этом!), на ревность и соперничество подруг за внимание молодого сотрудника. Фу, какая же все это мерзость!

Неужели снова придется испытать это унижение?! Но если в отношении Кости это ещё логично — она же действительно была его любовницей, да и мальчик был хорош, то аналогичные подозрения в адрес Марика сладкоголосого развратника, — просто отвратительны. Неужели кто-то может подумать, что она, красивая, обаятельная женщина, может купиться на дешевые трюки какого-то жалкого альфонса?! А ведь для некоторых людей такой расклад — женщина за тридцать и смазливый молодой человек, — кажется вполне реальным. Есть женщины, которых привлекают только юнцы, да и вообще с определенного возраста некоторые женщины предпочитают партнеров помоложе и прыти в постели побольше, чем у ровесников, и пылкость чувств.

Лариса попыталась успокоить себя, что к ней это не относится — Костя был единственным любовником, значительно моложе её. Но зачем себя обманывать? Кто-то может думать, что она имеет слабость к молодым симпатичным мужчинам. А менты-то точно настроят на это свои мозги и опять будут трясти её постель. Даже если Лару не будут считать подозреваемой и вызовут на допрос как делового партнера Марика, — наверняка следователь будет с кривыми улыбочками задавать провокационные вопросы — не было ли у них более близких отношений.

— Виталик, мне не хотелось бы выступать даже в качестве свидетельницы. Ненавижу всех этих следователей!

— Милая, придется. Раз они на вас вышли, то не отстанут. Если бы вы были всего лишь бывшими одноклассницами, то раскопать это было бы сложнее, но можно, — ведь вы иногда встречались с Натальей. Однако у тебя совсем недавно были дела с её любовником. Самое печальное, что это зафиксировано в документах, и сей факт может обнаружиться уже завтра или даже сегодня.

— Надо же! — возмутилась Лариса. — Столько ходит непойманных убийц, крупных преступников, а бросят силы на какого-то рядового «потеряшку»! Делать, что ли, ментам нечего, других забот нет?

— Когда дело касается сильных мира сего… Ну, что тут говорить! Ты ведь сама не маленькая. Не раз бывало — сбежит любимое чадо какого-нибудь высокопоставленного папаши, руководство всех поставит на уши, и на розыски бросают лучшие силы. А отпрыск валяется где-нибудь в притоне для наркоманов или просто решил вкусить прелесть свободной жизни без надоевшей опеки своих предков.

— А вдруг это банальное похищение?

— Ларочка, похищение — серьезное преступление. Тогда все действия органов оправданы. Жизни похищенного угрожает серьезная опасность. Наверное, ты и сама знаешь, что во многих случаях от похищенного избавляются.

— Если так, то при чем тут мы?

— Пока нет определенности, раскидывают широкий бредень. Ведь похитители не хватают первого попавшегося. Кто-то должен навести, сообщив о перспективной кандидатуре. К примеру, зачем похищать меня? Никто и ломаного гроша не даст. А вот ты — лакомый кусок.

— Виталик!..

— Прости, опять ляпнул глупость. Видимо, подсознательно вырвалось опасение за тебя. Люди твоего материального положения без охраны не ездят, а ты за рулем одна. Ларочка, это очень опасно.

— Ты хочешь, чтобы я обзавелась телохранителями?

— Нам будет труднее встречаться, но твоя безопасность мне дороже.

— Нет, Виталик, пока я к этому не готова. Два месяца назад меня уже пробовали похитить…

— Ты об этом ничего не говорила! Расскажи.

— Не хочу, — отрезала Лариса.

— Лара, я настаиваю! — на его лице появилось выражение озабоченности.

— Мне не хочется это вспоминать.

— Понимаю, что воспоминания тягостны, но мне обязательно нужно все знать, чтобы предупредить повторение.

— Давай в другой раз, ладно? Мне сейчас и без того тяжело, да ещё бередить душу воспоминаниями… Так вот, в отношении охраны. После неудавшегося похищения Мирон приставил ко мне телохранителей до тех пор, пока все не выяснится. Более тяжелого периода в моей жизни не было. Алка говорит, что я ходила с охранниками, как под конвоем. Они неплохие ребята, мы даже подружились, но когда за тобой неотступно следуют два человека, стоят в двух шагах, где бы ты ни была, — это непереносимо. Я расценивала это как ограничение свободы.

— Ларочка, ещё раз прошу: расскажи мне об этом похищении.

— Нет. Я сказала: в другой раз, — твердым голосом произнесла Лариса.

Сыщик неодобрительно покачал головой.

— Значит, ты категорически против охраны?

— Категорически, — поставила окончательную точку Лариса. Когда надо, она умела быть и твердой, и упрямой.