Дублер Казановы

— Привет, любимый, — отозвалась она.

— У меня даже дыхание перехватило от этих слов, — признался Виталик, но голос у него был немного грустный. Все ещё дуется за вчерашнее? Или появились плохие новости? Она решила не тянуть, времени и так нет.

— Милый, выкладывай, что стряслось.

— Да пока ничего, но новость неважная. Мои ребята по амбулаторным картам выяснили группу крови фигурантов. У Натальи четвертая резус-положительная, у Марка — первая резус-отрицательная. Сложнее было определить группу крови на одежде Натали, её забрал следователь, но мои сыщика справились.

— Кровь Марика? — нетерпеливо перебила Лариса.

Сыщик тяжело вздохнул.

— С абсолютной точностью утверждать это нельзя, но группа крови на её одежде первая резус-отрицательная. Учитывая, что первая группа самая редкая из всех, а резус-отрицательных людей всего 15 процентов, то подобное сочетание — редчайший вариант. Так что, сама понимаешь, вероятность велика.

— Плохо, Виталик, ох как плохо! Может быть, все же вариант с аварией?

— Пока трупа нет, можно только гадать.

— Мы с Алкой сейчас едем к психиатру. Натку собираются выписывать. Надо решить, что с нею делать. Подруга говорит, что у неё есть какой-то план. Прости, я вынуждена попрощаться, уже приехала, вот Алка возле своей машины приплясывает от нетерпения. Потом позвоню.

— Ну, желаю вам удачи.

— Спасибо, милый, удача нам очень нужна.

Лариса притормозила возле «фольксвагена» подруги и поманила её к себе. Алла быстро подошла, села рядом и выжидательно посмотрела на нее.

— Алка, на одежде Натки, скорее всего, кровь Марика.

Та помолчала, покусывая губу, потом сказала.

— Да я вообще-то не сомневалась, что альфонса нет в живых.

Лариса судорожно вздохнула. Одно дело предполагать, а другое дело почти удостовериться.

— Ты что-то дельное придумала? — наконец спросила она.

— Надеюсь. По крайней мере, это четко прояснит ситуацию, а тогда уже решим, дергаться ли нам дальше, или успокоиться. Ладно, мать, не роняй слезу, ещё не вечер. Пошли, психиатриня ждет.

Они взяли в регистратуре несколько талончиков. Медсестра уже не удивлялась — запомнила их.

Перед кабинетом Лидии Петровны никого не было и, постучав, подруги вошли.

— Здравствуйте, Алла, вы тоже решили прийти?

— Добрый день, Лидия Петровна. Да, мне так понравилось общаться с вами, что не могла отказать себе в этом удовольствии.

Та улыбнулась.

— Жаль, что поводы у нас каждый раз не очень радостные.

— Ничего, скоро все с вашей помощью закончится, тогда мы с Ларой придем веселые и поболтаем просто так. Вы не откажетесь посидеть с нами в ресторане?

— Не откажусь. Но, боюсь, три одинокие женщины в ресторане…

— Во-первых, ничего особенного в этом нет. Сейчас многие деловые женщины обедают и ужинают без мужчин. А во-вторых, — почему одинокие? Мы можем и симпатичных спутников с собой взять.

Психиатр покачала головой.

— Без мужа я никуда не хожу, а он вряд ли составит мне компанию. С другими мужчинами и подавно не бываю в ресторанах.

— Ну и зря, — засмеялась Алла. — Расслабиться иногда не мешает.

— Нет, Алла, это не для меня. Единственный мужчина, который меня интересует, — это мой муж.

— Простите за нескромность, — вы молодожены?

— Нет, мы женаты двадцать два года, у нас двое детей и двое внуков.

— Да-а… — удивленно произнесла Алла. — Я и не знала, что такие браки бывают. Двадцать два года и чтоб муж был самым интересным мужчиной… Может, поэтому вы выглядите такой спокойной, уверенной в себе.

— Я же говорила вам, что тыл очень важен. На первом месте для любой нормальной женщины — семья, дети, а уже на втором — работа и все остальное.

— Намек поняла, — улыбнулась Алла.

Лариса молчала, думая, какие все же своеобразные существа женщины. Надо решать серьезную проблему, а они болтают на любимые бабские темы — семья, муж, дети, мужчины…

Видимо, Лидия Петровна заметила её напряженность и тут же переключилась.

— Итак, расскажите ваши новости.

Подруги подробно пересказали все, что удалось выяснить за эти дни.

— Какая помощь требуется от меня?

— Как вы думаете, надо ли переводить Нату в психиатрическую больницу? — спросила Лара.

— По психическому статусу — да. У неё так называемое реактивное состояние. Это показание для госпитализации.

— А вы думаете, она согласится?

— Уверена, что нет. Я с ней в прошлый раз об этом уже говорила.

— А перевести Натку без её согласия вы можете?

— Нет. Наши правозащитники постарались. Теперь госпитализация только с согласия самого больного, за исключением случаев, когда пациент представляет опасность для других людей или для самого себя. У Наташи таких показаний нет. Она не социально опасна и у неё нет мыслей о самоубийстве.

— Получается тупик?

— Таких случаев сейчас немало. Психиатры и близкие многих больных стонут, а поделать ничего нельзя. Ведь некоторые больные в обычной жизни просто невыносимы, их бы подлечить, и все бы нормализовалось. Раньше можно было госпитализировать с согласия родственников или по психиатрическим показаниям, теперь диапазон этих показаний слишком узок.

— Тогда я предлагаю вот что, — вмешалась Алла. — Вы говорили, что Натка чего-то очень боится.