Дублет из коллекции Бонвивана

В какое-то мгновение Симчик чмокнул губами, дернул под столом ногой. Посуда и бутылки с фужерами издали тихий, настороженный звук. Никто из присутствующих не заметил, как глаза Симчика приоткрылись и бессмысленно заметались по лицам людей. Однако, не в силах перебороть дурман, он снова их смежил.

- Ни черта тут нет, - громко сказал Ройтс. - Я думал, что антикварщики живут, как короли.

- Хватит вам! - у Лельки от коньяка речь сбилась на скороговорку. - Мне надоело тут торчать и смотреть на эту спящую рожу.

И вдруг она заметила как Симчик приоткрыл глаза и сквозь туманную пелену увидел чужих людей. Лелька вскочила с кресла и нечаянно задела ногу Симчика. И того, словно подхлестнули каленым железом. Он как-то кособоко вскочил с кресла и, подбежав к Ройтсу, сильно толкнул его в спину. Игорь упал между секцией и радиатором отопления. Больно ударился головой о стену.

Впавший в бешенство хозяин дома подбежал к буфету и, обхватив пальцами узкое горлышко старинной восточной вазы, крикнул:

- Сволота! Грязная дешевка...- он замахнулся на Волкогонову вазой. Наводчица, блядь...

Пуглов попытался перехватить его руку, но Симчик каким-то чудом увернулся и сам перешел в атаку. Удар вазой пришелся Пуглову по голове. От резкой боли тот зашатался и уже с залитыми кровью глазами, на ощупь, стал искать Симчика. Это походило на игру в жмурки.

Поднявшийся с пола Ройтс ужаснулся разъяренному виду хозяина. Он отчетливо осознал всю безнадежность ситуации.

А Симчик уже прочно взял инициативу в свои руки. Размахивая вазой, как булавой, он двинулся на Ройтса и дважды достал его - первый, скользящий удар, пришелся по голове, второй - в ключицу.

Волкогонова, видя, какой оборот принимают события, взвизгнула:

- Игорь, берегись!

И ее крик как бы привел Ройтса в чувства. Увернувшись от еще одной атаки, он сам размахнулся и сильно ударил кулаком в лицо Романа Борисовича. Тот выронил вазу и на мгновение потерял ориентиры. А Ройтс, полностью придя в себя, подхватил со стола пустую бутылку стал бить ею по голове Симчика. Того повело вбок и он медленно начал оседать, пока окончательно не распластался на полу, между столом и передними ножками тяжелого кресла-дивана. Но, несмотря на поверженность жертвы, Ройтс с лютой гримасой на лице, подошел к лежащему и стал с нещадящей силой лупить того бутылкой.

Таракан входил в раж. Он видел как судорожно дергалась голова Симчика, как на лбу трескалась кожа и все лицо превращалось в сплошное кровавое месиво... В какой-то момент бутылка разбилась и ее осколки со звоном разлетелись по комнате.

Лелька, чтобы заглушить собственный крик, ладонями закрыла рот.

Первым опомнился Ройтс. Он подошел к Пуглову и взял его за локоть.

- Пойдем, Алик, в ванну, тебе нужно умыться....Леля, помоги Алику привести себя в порядок.

- Я не могу! - Волкогонова рыдала, по-прежнему прижав ладони к лицу.

- Игорь, оставь ее в покое, отведи сам меня в ванну.

Квартира, где несколько минут назад царили чистота и устроенность, теперь напоминала поле сражение.

Они сбивчиво, в лихорадочном темпе приводили себя в порядок. Ройтс, сдернув с окна шелковую занавеску, стал складывать в нее все, что цепляло его взгляд. Он выгребал что-то из секции, какие-то женские украшения, женский полушубок, легкий и мягкий как сам соболь, содержимое хрустальной конфетницы тоже бросил в чужое добро, и, схватив вазу, положил ее в общую кучу. Из шифоньера он принес женскую сумочку и ее содержимое высыпал на пол. К его удивлению, в воздухе запорхали долларовые купюры. Их было немало и Ройтс, глядя на этот долларовый дождь, ощущал ни с чем не сравнимое возвращение былой уверенности.

Лелька, плача, сырой тряпкой протирала пол, по которому шрих-пунктирным следом прошли капли крови, край стола и дверцы секции, на которых также лежали пятна крови. Игорь самолично проверил ванную - не осталось ли следов, и, взяв с полки губку тщательно протер все ручки, краны и пол возле самой ванны.

В комнатах, кроме бедлама, висела гнетущая атмосфера страха. Лелька совсем раскисла, и от страха ее пальцы не в силах были справиться с половой тряпкой. Ее тошнило, и сердце готово было выскочить через горло.

Ей стал помогать Ройтс, из головы которого не выходила одна мысль: брать с собой иконы или оставить как было? Когда Волкогонова пошла с тазиком в туалет, чтобы налить воды, Игорь спросил у Пуглова:

- Это добро, - он указал на иконы, - по-моему, надо забирать с собой.

- Перестань, это же улика! Мы должны уйти чистыми и моли Бога, чтобы нам никто не встретился на лестнице.

- Алик, я не согласен! - решительно возразил Ройтс. Все это барахло нужно брать с собой...почти на каждой вещи отпечатки наших пальцев.

Ройтс подошел к секции и вытащил из нее обе иконы и, не глядя на Пуглова, положил их к остальным, уложенным на занавеске, вещам.