Дубовые листья. Хорошо рожок играет

— Ну хорошо, уйдем из подпасков, — продолжал вслух раздумывать Андрей. — Смотрите, мол, люди, какие мы чистенькие да какие пригожие… А Митька куда? Опять с дедом останется. Не в нашем колхозе, так в другом. И опять он будет у деда на побегушках да в прислужниках. Ловчить, хитрить, жульничать. Как был «мелким частиком» — так им и останется. Да как же он дальше жить станет? Нет, Петька, нельзя нам смываться отсюда, никак нельзя. Вытаскивать надо Митьку, клещами отдирать его от Авдея.

6

Утром над Пружанкой долго стоял молочный туман. Солнце уже окрасило верхушки берез и елей, а туман стоял недвижимо, и кусты ольховника, лозняка, черемухи, берега реки, дальний Епишкинский лес — все было залито матовой белизной. Только к полудню стало проясняться.

Мы с Андреем уже собрались на пастбище, чтобы сменить Митьку и Вовку, как и лагерю верхом на пегой лошади подъехал рослый носатый парень из Владычинского колхоза.

— Где ваш старшой? — строго спросил он.

— Должно быть, на пастбище… с телятами, — ответил Андрей.

— Нет его нигде… Спрятался он с перепугу, что ли? Может, в палатке отсиживается? Ну-ка пошарьте…

Мы с Андреем заглянули в палатку, она была пуста, и спросили парня, что случилось.

— А потрава там… Ваши телята у нас семенной ячмень пожрали. Мы девять телят захватили. — Парень дернул поводья и повернул лошадь в сторону нашего колхоза. — Поеду до вашего начальства… Вот уж теперь переполох будет!

Переглянувшись с Андреем, мы побежали к месту происшествия.

Это было неблизко, километра за два, где поля соседнего с нами Владычинского колхоза узким клином вдавались в наши земельные угодья.

— Ну и Митька! Вон в какую даль его шарахнуло! — удивился Андрей.

У изрядно помятого и пощипанного участка с сортовым ячменем толпились владычинские колхозники.

Девять наших телят с накинутыми на шеи веревками были привязаны к раскидистой березе, росшей на краю семенного участка. Среди них находился и Черныш. Остальные телята паслись в редком осиннике под присмотром Вовки. Среди колхозников, размазывая по щекам слезы, метался Митька и, умоляя, хватал их за руки:

— Дяденьки, отпустите телят! Мне же дедушка Авдей голову за них снимет…

— Нельзя, малый, нельзя! — хмуро отмахивался бригадир семенного участка. — Потрава сделана, урон нам нанесен… Пока убытков не покроете — телят под залогом держать положено.

— Это всё Черныш… — скулил Митька, кивая на бычка, который, натянув воровку, невозмутимо тянулся к стеблям ячменя. — Заводила он и сластена… Никого не слушает. Прет и прет на посевы. А потом и туман утром… Ни зги не видать было.

— И зачем таких несмышленышей в пастухи посылают? — сочувственно заметил пожилой колхозник. — С телятами управиться не могут.

— А где старший пастух? Где начальство колхозное? — спросил бригадир, поглядывая в сторону нашего колхоза. — Пора бы и акт на потраву составлять…

Наконец к посевам, сопровождаемые парнем на пегой лошади, подъехали на рессорной тележке тетя Катя и дед Авдей.

Митька бросился было к старшему пастуху и принялся жаловаться на придурка Черныша, который сманил телят на посевы.

Но дед не стал его слушать.

Он резво соскочил с задника телеги и, путаясь в полах длинного брезентового плаща, подбежал к делянке, кинул взгляд на свежевытоптанные посевы, на телят, привязанных к березе, потом шлепнул ладонями по полам плаща и накинулся на подпасков:

— И что вы только нагородили? Я ли вас не учил, как пасти надо! Зачем телят из леса выпустили? Зачем к посевам подогнали? Ах вы обормоты, недоноски, саранча зеленая!..

От такой затейливой брани мы все опешили, а Андрей начал даже заикаться:

— Дедушка, но я… но мы … Мы же ничего…

Андрей, видимо, хотел сказать, что он и я телят сегодня еще не пасли, о потраве ничего не знали, но Авдей быстро перебил его.

— Ну вот вам, полюбуйтесь, — всплеснул он руками и обратился к взрослым: — Я не я, и лошадь не моя. Ушел на часок по делу, а они тут напортачили — и в кусты. — Взъерошенный, как драчливый петух, он шагнул к Митьке и схватил его за плечо: — Отвечай, паршивец! Кого я оставил стадо пасти? Какой вам наказ дал?

Вздрогнув, Митька попятился назад, потом, не глядя на меня с Андреем, с трудом выдавил:

— Мы… мы все вместе пасли… Да вот… зазевались…

— Да ты что! — кинулся я к Митьке. — Тень на плетень наводишь…

Но Авдей, замахав руками, не дал договорить и мне:

— И кого только в помощники мне навязали! Детский сад, глупыши, малявки какие-то… Морока с ними, а не пастьба.

— Кто ж тебе их навязывал? — заметила тетя Катя. — Сам отбирал — справных да резвых. И обучал сам. Выходит, с тебя и спрос.

— Значит, обмишурился, недоглядел, — развел руками Авдей. — Придется, видно, новых помощников подбирать.

— Ладно, дорогие соседушки, — оборвал его владычинский бригадир. — Кто виноват — стар или мал, вы потом у себя разберетесь. А пока суд да дело — надо о потраве подумать, акт составить.